— Федор Иванович, с вами все в порядке? К вам Слава.
— Все хорошо Катенька, я просто устал немного, впустите.
В кабинет вошел коренастый медвежеподобный мужичок, лет сорока пяти, в костюме, в котором он чувствовал себя крайне некомфортно.
— Добрый день Федор Иванович — пробормотал он с опущенными глазами, в которых, чувствовался страх вызванный привычным ему чинопочитанием вперемежку с генетической нелюбовью ко всем вышестоящим, которую он проявляет обычно в курилке, выражая недовольство в ругани своего и чужого начальства, чувствуя себя жертвой обстоятельств, и, любя тех, кто находился, по его мнению, в схожих обстоятельствах.
— Вас зовут Славой? — спросил Бабочков с долей высокомерия. Слава вызвал в нем одновременно и симпатию, т.к. тот был похож своими привычками на Бабочкова и раздражение, т.к. по нему, он четко увидел, как унижался сам.
— Да — промычал Слава, переваливаясь с ноги на ногу.
— Слава, мы можем выехать прямо сейчас?
— Конечно, Федор Иванович, как вам будет угодно. Мне подождать вас внизу, у машины?
— Нет, Слава, подождите в приемной, я сейчас соберусь и мы спустимся вниз вместе.
Когда дверь за Славой закрылась, Бабочков, хотел было продолжить прерванные мысли, но, ощущение того, воссозданного чистого счастья из детства пропало, а ему на смену пришло его величество тщеславие. — Странно — подумал Федор — ведь сейчас, я получил все, о чем мечтал все эти долгие годы работы в нашей конторе, похожие один на другой. Я считал, что имея то, что у меня есть на данный момент, я буду самым счастливым человеком. Но, то, что я испытываю сейчас, как будто грубая подделка того ощущения жизни, какое я испытывал в детстве. Вот Сонечка чувствует жизнь намного ярче, чем я, вне зависимости от того, что бы я ни получил. Значит, счастье, все же не в бабле… хотя…
Мысли побудили Федора встать с дивана, где он так удобно расположился, и теперь, он уже ходил по кабинету не находя себе места. Он одновременно чувствовал и удовольствие от тех желаний, которые были удовлетворены и беспокойство от того, что это не приносит того состояния внутреннего спокойствия, к которому он подсознательно всегда стремился. Кроме того, удовлетворение этих желаний, породили ряд новых, более изощренных тяг, которые он не мог контролировать.
Беспокойство вывело его из кабинета, и, когда его взгляд упал на Катю, о которой он уже успел забыть, то всеми его помыслами вновь завладела г-жа похоть.
— Катенька, я ухожу, скажите, как я могу с вами связаться напрямую, если мне понадобится какая либо информация до выхода на работу? Кстати, если у вас нет дел, то могу вас подвезти.
