— У меня здесь ваш отчет, Крайцлер, — сказал Теодор, доставая документ из ящика своего гигантского стола. — Здесь же находится заключение коронера. Представьте себе, ничего нового тот обнаружить так и не смог.
В ответ Крайцлер лишь кивнул со знакомой брезгливостью:
— В наше время на должность коронера может претендовать любой мясник или дипломированный аптекарь. Не сложнее, чем устроиться главным врачом в психиатрическую клинику.
— Согласен. Но, возвращаясь к вашему отчету, у меня сложилось впечатление, что он указывает…
— На все, что я обнаружил он не указывает, — осторожно прервал его Крайцлер. — Разумеется, там не упомянуто несколько самых важных моментов.
— То есть? — Теодор удивленно взглянул на него, даже уронив пенсне, которое носил на службе обычно. — Прошу прощения?
— Слишком много глаз в Управлении просматривают отчеты, комиссар. — Крайцлер изо всех сил старался говорить дипломатично — в его случае для этого требовались значительные усилия. — Мне бы не хотелось, чтобы некоторые детали стали… достоянием общественности. Пока, во всяком случае.
Теодор некоторое время молчал, задумчиво сузив глаза.
— Вы пишете, — произнес он тихо, — об ужасных ошибках.
Крайцлер поднялся, подошел к окну и чуть отодвинул жалюзи.
— Во-первых, Рузвельт, вы должны пообещать мне, что впредь такие субъекты, как, — последовавшие имя и должность он произнес с явным отвращением, — детектив-сержант Коннор, не будут ставится в известность относительно этого дела. Этот человек все утро снабжал прессу фальшивыми сведениями — домыслами, которые в итоге могут стоить жизни многим невинным людям.
Обычно хмурое чело Теодора собралось положительно глубокими складками:
— Черт побери! Если это правда, доктор, я заставлю этого человека…
Крайцлер предостерегающе поднял руку:
— Просто пообещайте мне, Рузвельт.
— Даю слово. Только передайте мне слова Коннора.
— Он дал понять некоторым репортерам, — начал Крайцлер, прохаживаясь по кабинету, — что в убийстве Санторелли повинен человек по имени Вульфф.
— Тогда как вы уверены в обратном?
— Несомненно. Действия Вульффа определенно лишены умысла и слишком бессистемны. Хотя он
