— Надо полагать, вы знаете это дитя, Флинн? — спросил Теодор, бережно прислоняя меня к стене башенки. Между тем самообладание, похоже, понемногу ко мне возвращалось.
— Надо полагать, что так, комиссар. — Похоже, Флинн улыбался, хотя, возможно, это была всего лишь игра освещения. — Вот только если судить по образу жизни этого создания, его сложно назвать ребенком. Фамилия — Санторелли. Должно быть, этому… гм, было лет тринадцать или около того. Вообще его зовут… звали Джорджио, но когда оно устроилось подрабатывать у «Парез-Холла», то стало звать себя Глория.
— Оно? — переспросил я, чувствуя, как холодный пот стекает мне за воротник пальто. — Почему — оно?
— Действительно, а как бы вы сами назвали это, мистер Мур? — весело оскалился Флинн. — Одето не по-мужски, не говоря уже обо всем остальном — и между тем, господь, увы, не сотворил его женщиной. Все это племя для меня — оно.
При этих его словах пальцы Теодора как-то сами собой сжались в кулаки, а те уперлись в бока.
— Меня не интересует, — сказал он, — ваш философский анализ стожившейся ситуации, сержант. Как бы там ни было, этот мальчик был всего лишь ребенком, и этого ребенка убили.
— Несомненно убили, сэр, — хмыкнул Флинн, еще раз взглянув на тело.
— Сержант! — Голос Теодора, который даже в обычных обстоятельствах не очень подходил к его внушительной внешности и, стоит заметить, отличался некоторой неприятностью, теперь стал еще более резким и пронзительным, когда он рявкнул на Флинна, немедленно вытянувшегося по струнке. — Ни одного слова от вас, сэр, пока я не задам вам вопрос! Понятно?
Флинн кивнул, однако от Теодора вряд ли могло ускользнуть то характерное выражение цинично-веселой обиды, с которым старослужащие офицеры принимают наставления от особого уполномоченного, не проработавшего и года. Выглядело это так, будто вся цепочка получаемых Флинном команд мгновенно находила свое отражение в презрительно поджатой верхней губе.
— Теперь, — сказал Рузвельт, буквально выплюнув это слово изо рта, как только он умел это делать. — Вы сказали, что мальчика звали Джорджио Санторелли и он работал рядом с «Парез-Холлом» — насколько я помню, это заведение Вышибалы Эллисона на Купер-сквер, правильно?
— Это оно, комиссар.
— И где, по-вашему, может находиться сейчас мистер Эллисон?
— Сейчас? Должно быть, в «Холле», сэр.
— Ступайте туда. Скажите ему, что я хочу его видеть завтра утром на Малберри-стрит.
На какое то время Флинн будто задумался.
