Тут тени ангелов Федора Михайловича и Иммануила бледнеют, а я вижу, что вещаю это все в зале ученого совета. А в президиуме восседает доктор философии Иван Иванович Дубровский. Меня он в упор не видит и не слышит, долдонит латино-немецкую философскую жвачку. И тут мелькает светлый лик ангела Пушкина. Лицо Дубровского зло кривится, он сбивается и начинает, клокоча злобой, извергать гениальный текст Пушкина. Тут я понял, зачем явился к нам Пушкин.
— … А ныне — сам скажу — я ныне
Завистник. Я завидую. — О небо!
Где ж правота, когда священный дар,
Когда бессмертный гений — не в награду
Любви горящей, самоотверженья,
Трудов, усердия, молений послан —
А озаряет голову безумца,
Гуляки праздного?..
Гнилая с плесенью рука Дубровского начинает удлиняться и тянется через ряды кресел ко мне, в полуразложившихся пальцах — бокал с шампанским:
— Пей же, Викорук, пей.
Я беру бокал, делаю вид, что пью и незаметно выплескиваю шампанское на пол. Ламинат плавится, пузырится шипящими волдырями.
Тут я оживаю и уже кричу в лицо злодею.
— А слова тоже входят в геном. Злобные слова, лживые — ядовиты и смертельны, как бациллы чумы, а добрые слова животворны, как ласковая улыбка матери, кормящей грудью младенца.
А мало похожий на ангела Александр Рекемчук говорит:
— Книгу, Викорук, надо писать об этом. Это открытие!
Книга написана, названа «Ковчег жизни», живет в чуде-юде интернете. Издана. И немногие счастливчики купили ее в книжной лавке Литинститута.
Слово-геном явило нас всех к жизни, научило различать добро и зло. Словами живет Литинститут, и приходят в него новые люди, готовые все время говорить новые слова о поэзии и прозе жизни.
— Красной Шапочке наконец удалось отловить Серого волка и засадить его в клетку, которая стояла возле избушки старухи. Трех охотников, которые шли следом за волком, проглотила старуха. Ее брюхо страшно раздулось, она, тяжело отдуваясь, откинулась на огромную подушку и краем глаза поглядывала в окно на девчонку, ехидно следившую за волком. Тут брюхо старухи заклокотало — и старуха отрыгнула в окно три скелета охотников.
— Ты что!? Ребенку говоришь!
— Она спит, — Вадим посмотрел на трехлетнюю дочку, объятую негой сна.
— Веди себя прилично, — продолжил роль старухи Вадим. — Даша спит. И нам бы пора… Красная Шапочка сердито поморщилась и добавила: — Мамка тебе котлет прислала, а ты этих хмырей слопала и неделю есть не будешь.
— Кошмары будут сниться от твоих сказок, — проговорила приглушенно жена.
