И во всём был виноват, как считал Петя, преподаватель с кафедры конструкционных материалов — Алфеев. Это он поставил двойку. Седой старичок с тонкими чистыми пальцами, слишком белой и дряблой кожей, которая морщинилась везде: на руках, щеках, шее. Старичок слушал то, что бормотал Петя, пытаясь ответить на вопросы в билете, без всяких эмоций смотрел на Петю тихими, безнадежно спокойными вылинявшими глазами, иногда, вяло разомкнув голубоватые губы, задавал новый вопрос — и Петя чувствовал, что катится в пропасть. В глубине души Петя уже ненавидел этого старого осла, который, конечно же, и не помнит уже, что такое женщина, и поэтому, думал Петя, с такой брезгливостью смотрит на Петю — сильного, красивого, заласканного девушками.
— Плохо, Зуев, — закончил их беседу Алфеев, взял сухими пальцами зачетку и вернул Пете, а потом вписал в ведомость «неуд».
— Александр Лаврентьевич, — как можно более просительно сказал Петя, — разрешите послезавтра пересдать.
— Вы не подготовитесь. У вас же еще экзамены. — Голос Алфеева звучал похоронно.
— А сразу за последним экзаменом?
— Не знаю, как с расписанием у меня. — Алфеев помолчал. — Так сделаем: договоритесь с моей ассистенткой. Запишите: Нарусина Вера Михайловна.
Остальные экзамены Петя еле вытянул на тройки. Друзья его разъехались, а ему предстояла пересдача.
В конце сессии зашел на кафедру, хотя подучить ничего не удалось. Спросил Алфеева, оказалось, он заболел, тогда Петя назвал фамилию Нарусиной. Парень, что объяснялся с ним у дверей, махнул куда-то в сторону окна и умчался. Петя увидел сидящую спиной к нему женщину. Поскольку больше никого рядом не было, Петя направился к ней. Она, склонясь над столом, что-то писала.
— Извините, Вера Михайловна? — спросил Петя.
Она повернулась и сказала, что слушает. Петя автоматически стал выкладывать заготовленные фразы, а сам внимательно разглядывал её лицо, тайно ощущая блаженство — настолько неожиданным было увиденное. Вера Михайловна оказалась очень молодой женщиной, в её лице все было правильно, почти совершенно: полные бледно-розовые щеки, которые, как уже знал Петя, так хорошо гладить ладонями; большие темные глаза, они ласково грели, сочувствовали; ресницы наивно-строгие, губы крупные, влажно поблескивающие, под короткими черными волосами видны были розовые мочки ушей. Из-под строгого темно-синего жакета выглядывал ворот белой блузки, облегающий нежную шею.
— Ваша фамилия? — спросила она.
