Вадим рассказал, что она сама пришла к нему предлагать свои услуги. И поведал, что в советские времена этот город, на окраине которого он построил себе дом, был довольно-таки развитым. В девяностых годах предприятия обанкротились, работать стало негде. Мужики начали пить, а женщины — содержать свои семьи, как могли. Брались за любую работу. Торговали на скоростной трассе и железнодорожном перроне пирожками, варёной кукурузой, яблоками, сливами, овощами, грибами. А некоторые отыскивали частные дома зажиточных людей и предлагали им услуги по хозяйству, как Зинаида Павловна. Раньше она работала поваром в кафе у трассы. Кафе закрыли давно. Оно преобразовалось в шашлычную, и работать там стали не местные жители и даже не россияне. Её муж работал машинистом в железнодорожном депо. Так в те же годы в этом депо срочно организовали медицинскую комиссию, заставили пройти её всех работников, и уволили многих из них якобы по состоянию здоровья без предоставления другой работы из-за отсутствия вакансий. Постепенно её Пётр пристрастился выпивать, оказавшись в числе уволенных машинистов, а работу найти так и не смог.
— Знаешь, меня поразили её слова о том, что вся Россия продана, а российский народ предан без жалости и сострадания. Я принял её на работу домработницей с двухдневным испытательным сроком. Она уже тринадцать лет была безработной. Мы со Славиным Серёгой посоветовались, ввели в штат фирмы по полставки агента и делопроизводителя, оформили её на них. Пусть человеку идёт стаж. Пенсию — то зарабатывать надо. Ей сейчас сорок пять лет.
В дверь бильярдной постучали. Вошла Зинаида Павловна и сообщила, что порядок навела, пищу приготовила, попрощалась и пошла домой. Мужчины машинально прекратили игру и вышли во двор подышать. За ажурными коваными воротами стоял крупный пьяный мужчина. Шатаясь из стороны в сторону, он хмурился и пытался сосредоточить свой взгляд на приближающейся Зинаиде Павловне.
— Петя, ну зачем ты пришёл сюда в таком виде? Ты хочешь, чтобы меня уволили? Как мы тогда будем жить?
Она взяла его под руку и попыталась увести домой. Пётр вырвал руку и возмущённо спросил:
— Ты что, Зин, обиделась на меня, да?
— Обиделась, — спокойно ответила женщина.
Тогда Пётр набрал в лёгкие побольше воздуха и, почти прокричал:
— Ну, тогда набери в рот говна, и плюнь мне в рожу!
Она снова взяла мужа под руку и обречённо повела домой, шатаясь в унисон с ним.
— Вот так она и живёт, — горько усмехнулся Вадим.
