— Вернись. Я чувствую тебя. Ты не сможешь без меня покинуть этот мир. Нина оставила бинты на твоих руках и ногах, забыла развязать перед тем, как накрыли твой гроб крышкой и опустили в могилу. А я ей об этом не скажу, если ты не вернёшься.
Есении стало страшно. Она поняла, что старуха обращается к тому дымчатому комочку, который совсем недавно скользил по наружной стороне стекла. И она, Есения, верила в то, что это душа её папы. Сердце Есении стало биться в груди так сильно, что уши Аделаиды повернулись в её сторону. Она мгновенно наклонилась над девочкой и тихо позвала:
— Есения!
Но та не ответила.
— Что-то страшное снится нашей принцессе, — прошептала Аделаида и ушла в комнату к Нине.
Утром Есения вела себя обычно и даже вида не подала, что слышала, о чём говорила Аделаида, стоя в её комнате. Она с удовольствием ела оладьи, приготовленные бабушкой, и нахваливала:
— Вкуснятина! Я тоже хочу научиться печь такие же.
— Ты будешь печь их ещё вкуснее, — в сердцах пообещала Аделаида.
— Поторапливайтесь, девочки, — покрикивала Нина.
— Мам, ты иди на работу, а то опоздаешь, — посоветовала Ева, — мы сами выйдем из дома.
— Ну, уж нет! — категорично заявила Нина. — Пока не увижу, как Еська входит в школу, не успокоюсь. Мало, что ли она опаздывала?
— Да иду уже, иду! — нервно проворчала та, надевая туфли.
Дочери в сопровождении Нины вышли на улицу. Ева села в машину своей сокурсницы, ожидавшей её у подъезда, и поехала в институт.
— А я про тебя что-то знаю, — хитренько прищурив глаза, сказала Есения матери по дороге в школу.
— И что же ты обо мне такое знаешь?
— Что память у тебя плохая.
— Да? Я что-то тебе пообещала и не сделала?
— Не мне, а папе.
— Вот интересно, что я не сделала твоему папе?
— Не сняла верёвочки с его рук и ног перед тем, как его похоронили.
Нина Павловна опешила:
— Я и правда забыла их развязать, а надо было. А ты, Есения, откуда это знаешь?
— Вчера бабушка ночью кому-то рассказывала об этом в нашей с Евой комнате.
— По мобильному телефону?
— Нет, так. Словно, кому-то невидимому говорила это. Уговаривала его вернуться. И угрожала, что не расскажет тебе о том, что ты эти верёвочки на его руках и ногах не развязала. Я поняла, что она разговаривала с папой.
— У старухи явно не всё в порядке с головой. Но откуда она знает, что я не сняла эти верёвки, а точнее бинты? И как она оказалась в вашей комнате ночью? Зачем?
— Мама, я проснулась оттого, что мне в лицо светила луна. Она была большая, круглая и яркая. Я встала, чтобы зашторить окно, но увидела, как по наружной стороне стекла скользит тот дымчатый шарик, за которым мы с тобой наблюдали однажды в твоей комнате. Приоткрыв окно, я тихонько пригласила его внутрь. Но он мгновенно исчез, а за спиной я услышала голос бабушки. Видела бы ты, как у неё двигались уши в тот момент? Она явно выслеживала этот шарик.
