На одном мужчине был надет чёрный костюм с фраком поверх белой рубашки. На другом — чёрный костюм с пиджаком. У первого на шее была чёрная бабочка, у второго — белая. Ноги были обуты в элегантные чёрные туфли. Причёски мужчин и женщин имели строгий вид, а волосы выкрашены в чёрный цвет, который ещё сильнее подчёркивал возрастную бледность кожи. Мне показалось, что на их головах просто надеты парики хорошего качества.
Когда мы с бабулей появились в комнате, одна из женщин встала, выпрямилась, подняла руку с сигаретой на уровень щеки и, не спеша, с надменным видом направилась к нам. Она грубо схватила старушку за кофту в области лопаток и спросила:
— Ну, что, старая клюшка, принесла деньги?
— Нет, — ответила та, задыхаясь, — не успела собрать, плохо мне стало.
— Ах, тебе плохо стало?! — возмутился мужчина во фраке и направился к бабушке. — А ты подумала, на какие средства мы будем существовать?
Он с силой толкнул её в дверь другой комнаты. Она влетела туда, задев стул. Он с грохотом упал.
— Не трогайте её! — закричала я. — Вы же видите, что она больна!
— А ты кто такая? — с презрением спросила вторая женщина.
— Убирайся отсюда! — подхватил мужчина в пиджаке.
— Я сейчас вызову милицию! — пригрозила я, пятясь к двери.
— Вызови, вызови! — с ухмылкой на лице заговорила женщина в галстуке. — Тогда ей вообще не жить!
— Детонька, — донёсся из другой комнаты слабый умоляющий голос моей знакомой, — не беспокойся за меня, не надо милиции, иди домой.
У меня от безысходности застучало в висках, а сердце, казалось, сейчас выскочит. Я выбежала из квартиры, быстро вошла в лифт и поехала вниз.
— Так вот, почему эта бедная бабушка всё время побирается! Да кто они такие, эти сволочи, что жируют за её счёт?
Мне так стало жалко её, что горячие слёзы потоком потекли по моим щекам.
— Куда пойти? Где искать ей защиту?
Мне не хватало воздуха. Появившаяся одышка мешала идти дальше. Остановившись у берёзы, я обняла её ствол и стояла так до тех пор, пока дыхание не пришло в норму.
— Она просила не ходить в милицию, — вспомнила я слова бабули. — Значит никуда не надо обращаться. Вероятно, это действительно может навредить ей.
Голоса и слова этой «великолепной четвёрки» звучали в моей голове. Голос одной женщины и одного мужчины мне показались очень знакомыми. Всю дорогу я пыталась вспомнить, где их слышала, но так и не вспомнила.
Возвращаться на рынок за продуктами не стала, а отправилась домой. Душа была не на месте.
