На заработки отпускали только достигших совершеннолетия девушек — считалось, что это очень опасно — большой город джанги не жаловали. Наставница, обучающая юных девушек ведовству, рассказывала про его обитателей порой совершенно жуткие вещи. Сверкая из под высохших век немеркнущим глянцем непроглядно-чёрных глаз, она говорила, что шакки «нашли способы травить младенцев во чреве матери, особыми стальными крючьями на куски их рвать и извлекать прежде срока, чтоб они не родились и не жили, не зная ни о Цветке Времени, распускающемся в момент зачатия, ни о том, чем отличается смерть Малая от смерти Большой…» Зловеще понижая голос, старая наставница ещё рассказывала, будто бы шакки «изобрели такое дьявольское оружие — Бегущий Огонь, более жаркий, чем само адское пекло, который разносится на огромные расстояния в один миг, уничтожая всё живое — остаётся там, где он прошёл, лишь чёрная мёртвая земля, вода делается ядом, и, долгое время спустя, в этих местах умирают от мучительных болезней люди, а дети родятся уродами — кривыми, трёхрукими или одноглазыми…» Джанги привыкли считать, что шакки обладают Силой, не ведая Мудрости, а это — говорила наставница — самое страшное, ведь «всякая сила — есть, прежде всего, ответственность за последствия её применения…» Джанги верили, что есть Большая смерть и Малая — Малой смертью умирает старик, который уже успел всё отдать миру, сколько смог повидал и испытал — он уходит спокойно, радостно, освободившись от желаний и отдав долги… А Большая смерть — это уничтожение жизни на корню, уничтожение сознательное и чём-то оправдываемое, «законное»… Большая Смерть — есть сама идея убийства человека человеком…
— Мара, почему ты никогда не говорила мне о том, что была гадалкой?
— Откуда ты знаешь? — встревожилась Аль-Мара.
— От Крайста.
— Наша наставница Магар-ра говаривала, что настоящему мужчине боги дают одну из этих двух вещей — симпатичную рожу или длинный болтливый язык — когда хотят наказать или испытать его дух, так они предупреждают мужчину, что в следующем воплощении он может родиться женщиной, если не признает своих ошибок; Крайст, по-моему, неслабо умудрился разозлить богов, ибо у него есть и то, и другое … — Аль-Мара скорчила такую мину, что Кирочка не смогла удержаться от улыбки.
— И всё-таки почему? — Кирочка смотрела на подругу требовательно.
— Может, ты мне, конечно, и не поверишь, — призналась Аль-Мара, — но я боялась твоей зависти… Вдруг ты решила бы, что я чем-то лучше тебя оттого, что умею… что вижу… иногда… и не стала бы со мной общаться.
