— Да, многие относятся к этому с недоверием, — с подкупающей убеждённостью говорил Гарри, — но за этим будущее! Дети, выведенные с помощью технологии «искусственный эндометрий» ничем не отличаются от обычных детей, многие из них уже стали взрослыми и…
— Я знаю, — быстро сказала Онки, сумрачно сдвинув брови. Она никому не говорила о своём происхождении, даже самому близкому человеку, мужу, стеснялась — всё-таки вынашивание детей коровами ещё не преодолело достаточного количества моральных барьеров в сознании общества, чтобы считаться обыденным.
— А как насчёт государственной суррогатной программы? — спросил он, взглянув на неё с сомнением и надеждой, — у тебя ведь раньше не было детей? Ты не использовала квоту на материнство?
— Нет, — Онки помотала головой, — моя квота цела и невредима. Хочешь — будет тебе ребёнок.
Эмбрионы получились славные, здоровые. Родились сразу двое — мальчик и девочка. Сотрудница государственного репродуктивного центра, которая делала Онки пункцию, воодушевлённо расхваливала её яйцеклетки: какие они красивые, крупные, и как будто даже не совсем обычные — она, дескать, прежде никогда не видела таких! — после процедуры словоохотливая докторша предложила Онки взглянуть на извлеченные ооциты в микроскоп.
— Никогда не интересовалась биологией, — снисходительно отказалась та. Она испытывала непонятное тревожное чувство от сознания, что может увидеть нечто, непосредственно относящееся к тайне возникновения жизни, и просто не хотела смотреть…
В первые два года после появления двойняшек Гарри совершенно не жаловался на нехватку внимания жены — Онки была довольна — его силы без остатка тратились на уход за детьми, вся струящаяся из него нежность заливала их непрерывным потоком — чувство вины за неучастие в семейном быте, которое иногда досаждало Онки своими внезапными наплывами, на период младенчества отпрысков совершенно оставило её в покое.
Личностных качеств, свойств характера, которые поднимают человека высоко, можно назвать много — это и трудолюбие, и упорство, и открытость всему новому, и четкое видение цели; но есть среди них одно, самое, пожалуй, важное, определяющее — а именно — реакция на неудачу. Глядя на человека, которому удалось оказаться на вершине, просто знайте — он никогда не опускал рук, никогда не застревал надолго в состоянии бессмысленного и неконструктивного сожаления о несбывшемся, никогда не ставил на себе крестов и клейм: «я не смогу», " у меня не получится» «для этого надо быть гораздо умнее, сильнее, ловчее, чем я» — смотрите на него внимательнее, любуйтесь этим человеком, и знайте — он никогда не жалел себя и не придумывал оправданий своему малодушию или своему страху, он просто брал и делал.
