— Семнадцать из тридцати, — спикер облдумы, Каннов, недавно назначенный, цепко держится за свое место и лишнего никогда не говорит. — Рассчитываем, что это число можно увеличить до девятнадцати — двадцати.
— Наших кандидатов надо выдвинуть с учетом всех составляющих. А кто, предположительно, выдвинется от оппозиции?
— Всякие, — секретарь регионального отделения партии Севако нервно теребит какие-то листочки. — По партийным спискам — все старые. Ну, у них, кроме двух «политических тяжеловесов», ни у кого и шансов нет. А среди одномандатников — больше всего бизнесменов.
— Вот их, — перебил губернатор. — И надо к нам привлекать, включать в наши списки. А для этого и в партию не грех принять.
— Да ведь все они, как бы это помягче, на грани криминала, — осторожничает Севако.
— Ну уж. Далеко не все! Я — сам бывший бизнесмен, — приукрашенную биографию назначенного губернатора все слышали еще на сессии облдумы, когда утверждали. — Конечно, нужно отделять зерна от плевел…
— Отделим, Семен Трофимович, не беспокойтесь, — главный партийный идеолог, Зобин, «министр без портфеля», быстро схватывает суть. Вот так же он, бывший секретарь бывшего обкома КПСС, подхватывал руководящие и направляющие установки из тогдашнего Кремля и медленно, но верно взбирался по номенклатурной лесенке.
Зобину хочется курить, но эти новомодные политики на своем здоровье демонстрируют приверженность здоровому образу жизни, и приходится терпеть.
— Я полагаю, — к Зобину, как к старейшему и опытнейшему работнику прислушиваются, — Надо четко определиться, во-первых с нашими кандидатами, а затем, не теряя времени, прозондировать, еще до официального выдвижения, возможные кандидатуры оппозиционеров. И не забывать о наших товарищах из дружественных партий.
Верин уважительно посмотрел на Зобина.
— Правильно. В общем, за работу.
4.
Промозглая непогодь накрыла город вместе с сумерками.
Не обращая внимания на отблески неоновых реклам, на автомобили и автобусы, мелко брызгающие из лужиц на тротуары, Света спешила домой. Вернее, домой, к Диме.
Вторую неделю они жили, фактически, как муж и жена. У Димы — выборы, и он, весь замотанный, приходил не раньше двенадцати. А Света, ровно в шесть, чего раньше никогда ни бывало, быстренько схватывалась, выключала компьютер, и никакие увещевания коллег задержаться хоть на пять минут — дескать, очень срочное — не могли ее остановить.
Она спешила ДОМОЙ, где надо было что-то приготовить, что-то прибрать, а потом, в кресле у телевизора, расслабленно, по-домашнему, ждать Диму.
