В частности, А. Б. Егоров в монографии "Рим на грани эпох" указывает, что политические изменения были частью перехода от Рима-полиса с провинциями-колониями к средиземноморской державе. Власть Августа представляется автору сложной системой: правовая власть, выраженная в potestas и imperium, дополнялась важными экстралегальными факторами, превращавшими чрезвычайного магистрата во всемогущего владыку.[35]
Таким образом, нельзя не заметить, что диапазон мнений достаточно велик. Поэтому, вполне естественным шагом с нашей стороны будет попытка обозначить те положения, которые, на современном этапе изучения проблемы, можно считать более-менее твёрдо установленными. Конечно, подобного рода характеристику системы Августа нельзя счесть ни подробной, ни полной, однако даже в таком виде она является совершенно необходимым элементом любого исследования, так или иначе затрагивающего вопросы становления или эволюции принципата.
Во-первых, необходимо отметить, что указанная система складывалась постепенно, в течении ряда лет. Её возникновение не было результатом какого-то единовременного политического акта.[36]
Во-вторых, следует признать, хотя в основных своих моментах принципат и сформировался при Августе, в дальнейшем система не оставалась неизменной, а напротив претерпевала длительный и сложный процесс эволюции.[37]
В-третьих, практически все исследователи сходятся на том, что правовой основой власти Августа и его преемников были проконсульский империй и трибунская власть, дополненная и расширенная при помощи ряда специальных полномочий.[38] Однако, помимо правовой, выраженной в potestas и imperium, власть принцепса имела ещё и внеправовую сторону, и вопрос об их соотношении представляется столь же важным, сколь и трудно разрешимым.
В-четвёртых, материальной основой фактического единодержавия римских императоров был огромный перевес сил на их стороне: за ними стояла армия и мощная личная партия.
В-пятых, хотя Августу путём различных политических ухищрений удалось придать своему режиму видимость легитимности, его успех на этом пути не был полным и окончательным. В органическую часть политической структуры Римского государства принципат превратился гораздо позднее, и без учёта этого обстоятельства нельзя понять последующую эволюцию режима при Юлиях-Клавдиях и Флавиях.[39]
Завершая наш краткий обзор основных теорий принципата, имеющих хождение в исторической литературе, хотелось бы обратиться к проблеме типологизации этой политической системы. Рассмотреть данный вопрос подробно в рамках данного вводного очерка не представляется возможным, поэтому мы позволим себе ограничиться лишь общей декларацией. Выше нами уже было отмечено то обстоятельство, что современная историческая наука, в общем, придерживается взгляда на принципат как на уникальный комплекс политических и правовых элементов, который не может быть определён каким-либо одним термином или краткой формулой. Данный тезис был выдвинут ещё М. И. Ростовцевым и в той или иной степени получил отражение в трудах А. фон Премерштейна, Р. Сайма, Л. Виккерта и в посвящённом Августу разделе "Кембриджской древней истории".
