, вместе с тем, отказываются дать ему какое-либо однозначное определение. Термины, использовавшиеся предшествующей историографией (республика, монархия, диархия), не отражают, по их мнению, сути перемен, свершившихся в римском государстве на рубеже старой и новой эры.
[19]В исследованиях 20-40-ых гг. XX в. происходит постепенное смещение акцентов с формально-правовых аспектов принципата на проблему социальных и идеологических основ власти Августа. Исследователи, работающие в этот период, пытаются вывести дискуссию о принципате на новый уровень, выйдя таким образом за рамки, очерченные терминами "республика" — "монархия" — "диархия".
Как пример такого рода попыток может рассматриваться монография А. Фон Премерштейна "О становлении и сущности принципата". Важнейшей социальной основой принципата фон Премерштейн считал систему патроната-клиентеллы, существовавшую в Риме с древнейших времён. На её базе в ходе Гражданских войн I в. до н. э. формируются клиентские свиты и личные армии полководцев.[20] Предводитель такой личной партии и его сторонники связаны системой взаимных обязательств, выраженной в клятве верности (Gefolgschaftseide), которую фон Премерштейн отождествляет с присягой, принесённой Октавиану в 32 г. до н. э. населением Италии и западных провинций.[21] После победы над Антонием эта присяга была распространена на жителей Востока: тем самым Цезарь Октавиан превратился в вождя-патрона всей Римской державы, а populus Romanus и римские подданные — в его клиентелу. В прямой связи с этой системой отношений стоят такие элементы принципата, как вручённая Октавиану в 27 г. до н. э. cura et tutela rei publicae universae[22] и титул pater patriae, предоставивший ему отеческую власть над римлянами.[23]
Рассматривая власть Августа как в принципе неограниченную, фон Премерштейн, тем не менее, видит в ней скорее поготовку монархического правления последующего времени, чем настоящую монархию. Чтобы определить специфику положения принцепса в государстве немецкий учёный прибегает к историческим аналогиям, не ограничиваясь при этом рамками истории Древнего мира.[24]
Исследователи, занимавшиеся проблемой принципата в первой половине XX века, пытались представить переход от республики к империи в Риме не как простую смену политических форм, но как часть более широкого социально-политического переворота. Мы имеем в виду, в первую очередь, теорию "римской революции", с наибольшей полнотой выраженную в одноимённом труде Р. Сайма. Сущность перемен, свершившихся в римском государстве на рубеже старой и новой эры, по мнению английского исследователя, состояла в том, что олигархия римского нобилитета сменилась другой, в состав которой вошли различные группы италийского населения.
