Таким образом, в историографии XX века продолжают жить критические установки, выработанные учёными предшествовавшего столетия. Вместе с тем нельзя не отметить появление в XX столетии нового направления, основанного на более широком, чем ранее использовании междисциплинарных связей, в первую очередь с психологической наукой.[156] На широком привлечении данных психологии построена, в частности, работа Б. Уокер, посвящённая "Анналам" Тацита.[157]
Б. Уокер констатирует определённый разрыв между фактическими данными, приводимыми Корнелием Тацитом на страницах своего труда, и авторскими оценками и суждениями, которые она характеризует как субъективные. Источник субъективизма Тацита, по мнению Б. Уокер, коренится в особенностях его психологического склада: римский историк был человеком ярко выраженного интуитивного типа, иначе говоря, главным для него в изображаемых событиях всегда был их внутренний смысл, или, точнее, собственное представление о нём.[158] Поэтому, описывая, например, императорский террор, Тацит рисует его не как таковой, но стремиться навязать читателю своё субъективное впечатление, сложившееся у него в ходе работы над источниками.[159]
Критика Тацита по другую сторону Атлантического океана, в США, обнаруживает немало общих черт с работами английских учёных, что позволяет, в данном случае, говорить о единой англо-американской исторической школе. Примером здесь могут служить книги Ч. Э. Смита "Тиберий и Римская империя" и К. У. Менделла "Тацит. Человек и его труды".[160]
Ч. Э. Смит сходится со своими английскими коллегами, Ф. Б. Маршем и М. П. Чарльзуортом, в общей оценке политики Тиберия. Автор, в частности, указывает, что ни до, ни после в истории Рима императорская власть не проявляла более искреннего стремления к сотрудничеству с сенатом, чем в период правления Тиберия. Сенат не пошел на такое сотрудничество, что принцепс воспринял как оппозицию. Разочаровавшись в идее сенатского режима, Тиберий удалился на остров Капри, после чего в его правлении усиливаются монархические и деспотические черты.[161]
Процессы об оскорблении величия при Тиберии были, по мнению Ч. Э. Смита, немногочисленны, имели дело с реальными заговорами и полностью соответствовали нормам римских законов. Приводимые Тацитом фактические данные полностью разрушают им же созданную картину широкомасштабного правительственного террора.[162]
Анализируя предшествующие попытки критики работ Тацита, К. У. Менделл отмечает, что такие исследователи, как Г. Р. Зиверс, Л. Фрейтаг, А. Старр и, в особенности, Ф. Б. Марш, внесли существенные коррективы в созданную в произведениях Тацита картину правления императоров из династии Юлиев-Клавдиев (прежде всего Тиберия).
