Чтобы наши утверждения не показались голословными, приведём несколько примеров подобных оценок. Больше всего их в "тибериевых" книгах "Анналов". Так, в частности, историк хвалит Тиберия за своевременную помощь, оказанную императором азиатским городам, пострадавшим от землетрясения в 17 г. (Tac. Ann., II, 47).[105] В следующей главе (ibidem, II, 48) Тацит отмечает благородную щедрость, проявленную принцепсом в отношении частных лиц, а также стремление Тиберия поддерживать моральный облик сенаторов на должном уровне. В другом месте он ставит Тиберия в том, что касается благородного отношения к противнику, вровень с древними полководцами Римской республики (ibidem, II, 88). С похвалой отзывается Тацит и о мерах, принятых императором для смягчения закона Папия-Поппея (lex Papia Poppaea) в 20 г. (ibidem, III, 28). Из одной брошенной как бы вскользь фразы (ibidem, III, 56), по-видимому, следует, что Тиберий, по крайней мере, в начале 20-ых гг., принимал определённые меры для борьбы с охватившей римское общество доносительной горячкой и даже добился на этом поприще некоторых успехов.
Ещё более показательно в этом плане начало IV книги "Анналов", где Тацит в сжатой форме даёт общую характеристику деятельности преемника Августа в первые девять лет его правления, отмечая стремление принцепса привлекать сенат к управлению государством и готовность соблюдать принятый политический этикет, продуманную до мельчайших деталей кадровую политику Тиберия, заботу о провинциях и строгий надзор за исполнением законов (ibidem, IV, 6).
Таким образом, римский историк, фактически, признаёт тот факт, что в течение почти целого десятилетия позитивные моменты в государственной деятельности Тиберия явно преобладали. И хотя несколькими строками ниже наш автор утверждает, что после смерти Друза (23 г.) всё и в государстве, и в семье принцепса пошло по другому (ibidem, IV, 7), он тут же, словно оговорившись, отмечает, что Тиберий занимался государственными делами в это время как никогда усердно (ibidem, IV, 15). И наконец, заключительные строки VI книги "Анналов", являющиеся своеобразным "некрологом" преемнику Августа, показывают, что Корнелию Тациту, до известной степени, было доступно понимание сложности и противоречивости характера его героя (ibidem, VI, 51).
Не менее важны для правильного понимания политических взглядов нашего автора встречающиеся в "Анналах" лирические отступления, в которых Тацит излагает свои взгляды относительно задач и принципов историописания. Один из таких "теоретических пассажей", занимающий две главы VI книги "Анналов" (ibidem, IV, 32–33), мы позволим себе разобрать более подробно.
