), и прославился там как военачальник. Когда он вернулся оттуда в 86 г., Римом уже пять лет правил Домициан. Агрикола получил полагавшиеся ему по заслугам триумфальные отличия (ornamenta triumphalis), но вскоре попал в опалу: завистники оклеветали его перед Домицианом, ревниво относившимся к чужой военной славе. Снова, как и во времена Нерона, благоразумная осторожность подсказала ему, что в данный момент лучше держаться подальше и от политики, и от императорского двора. Тесть Тацита удалился от дел, и, получив разрешение Домициана, уехал в провинцию. Кончина Агриколы не обошлась без слухов, что его отравили по приказу принцепса, скорее всего, впрочем, недостоверных. Как бы то ни было, в завещании, Агрикола назначил императора одним из сонаследников (ibidem, 6-43).
Некоторые современные исследователи, в частности, Т. А. Дори и Г. У. Трауб, пытаются доказать, что Тацит фактически оклеветал Домициана, обвинив его в зависти к успехам Агриколы в Британии. По их мнению, у императора не было причин завидовать тестю Тацита, так как его собственные военные достижения были ничуть не хуже.[464] Нет никаких оснований рассматривать отказ Агриколы от предложенного ему проконсульства и уход в частную жизнь как следствие внезапной опалы; скорее, это связано с ухудшением его здоровья, по всей вероятности сильно подорванного за годы службы на Британских островах.[465] Работая над биографией тестя, Тацит превратил заслуженного и лояльного к правительству генерала в стоического мученика, тем самым обеспечив своему первому произведению широкий успех у публики в то время, когда антидомициановские настроения были ещё очень сильны.[466]
На наш взгляд, приведённые Т. А. Дори и Г. У. Траубом аргументы не дают оснований для пересмотра традиционной точки зрения. В частности, военные действия на Рейне и Дунае, которыми Домициан руководил лично, не привели к сколько-нибудь существенным территориальным приобретениям, тогда как британские походы Агриколы раздвинули границы римских владений и в перспективе сулили новые захваты. Этот факт, сам по себе, возможно, не очень важный, в глазах общества имел большое значение: людям не сведущим в военном деле присоединение новых провинций и покорение варварских племён, безусловно, должно было казаться куда более славным деянием, чем оборонительные войны с германцами и даками. Таким образом, у Домициана был повод завидовать тестю Тацита, и недоброжелатели Агриколы (у кого их нет?) усердно разжигали в нём это чувство.
