Ничуть не хуже, чем болевые пытки, уверяю вас, а уж в сочетании с ними и другими унижениями потрясающе быстро развязывает языки.
Наверное, Мак этого не знал. Вообще я решила, что он довольно мил, если бы не его склонность - да нет, чего там - несмотря на его склонность к насилию. Все мужчины таковы, тут уж ничего не поделаешь.
Кто-то положил матрас обратно на кровать. Мак довел меня до нее, велел лечь на спину и закинуть руки за голову, после чего пристегнул мои руки и ноги к спинкам кровати браслетами. Это были не те «строгие» наручники, которыми обычно пользуются полицейские, а весьма, сказала бы я, гуманные, с бархатной подкладкой, с такими детишки играют в космических шерифов. Да кто же тут дурак все-таки? Шеф, что ли?
Мак проверил, надежно ли закреплены наручники, и заботливо укрыл меня одеялом. Черт подери, я бы не удивилась, если бы он поцеловал меня на ночь! Но он этого не сделал - тихо ушел.
Ну а если бы поцеловал, следовало ли бы мне снова полностью использовать метод «В»? Или отвернуться? Вопрос, конечно, на засыпку… Метод «В» - он ведь целиком основан на принципе «Я-ничего-не-могу-с-собой-поделать» и все время требует точного расчета, когда и сколько энтузиазма проявить. Если насильник заподозрит жертву в том, что она притворяется, - игре конец.
В конце концов я решила, что от этого гипотетического поцелуя следовало бы отказаться - и заснула.
Но долго поспать мне не удалось. По правде говоря, я зверски устала от всего происшедшего и заснула как убитая, но только я успела погрузиться в сон, как меня разбудила пощечина. Это был не Мак. Рокс, конечно. Ударил он меня не так сильно, как в прошлый раз, - впрочем, опять без толку. Наверное, решил отомстить мне за взбучку, которую получил от Шефа. Я решила, что, когда настанет мое время пытать его, я буду делать это долго и нудно…
Раздался хриплый, тонкий голос Коротышки:
- Мак не велел ее бить!
- А я ее бил? Просто потрепал по щечке любя - и все. Чтобы проснулась. Так что заткнись и делай свое дело, понял? Стой и держи ее на прицеле. Ее, балда, не меня!
Они поволокли меня на нижний этаж - в одну из наших камер для допроса. Коротышка и Рокс ушли. То есть насчет Коротышки я только догадывалась, а про Рокса знала точно - исчез его тошнотворный «аромат». Начался допрос. Сколько человек меня допрашивали, не знаю, потому что слышала все время один и тот же голос - того, кого называли Шефом. Он явно опять разговаривал со мной через радиосистему.
