Марину Саввишну обуял гнев.
— Пустяки! Вот в том-то и беда, что ты по-барски относишься к своим подчиненным!
Русачев резко отодвинул тарелку.
— Что это творится на белом свете? Точно одурели все. Твердят, как попугаи: «Забота, забота, забота о людях», — будто мне и без вас это непонятно? Я каждый день о командирах забочусь. А, главная моя забота, чтобы они воевать умели…
И, немного сбавляя запальчивый тон, усмехнулся:
— Ну, ты вспомни, Саввишна, в каких мы с тобой условиях жили? Землянка, барак, а то и просто под открытым небом. Первый раз ты родила на пулеметной тачанке.
— Вот потому-то и умер наш ребенок, — отрезала жена. — Какой бы сейчас парень был…
— Да, но живем же мы с тобой два десятка лет, и семья у нас прочная… Как, бишь, в русской пословице: «С милым рай и в шалаше». Правильно это. Крепость семьи не в квартире, а в людях.
Марина Саввишна печально взглянула на мужа.
— Так ведь мы свое тяжелое переносили для того, чтобы всем, в том числе и нам, лучше жилось. Ты вспомни, как у нас Рита болела, когда мы с тобой жили в сырой комнатке… Тогда нельзя было большего ждать и требовать. Мы понимали и терпеливо жертвовали всем, даже здоровьем детей.
— Ну, полно, полно, Саввишна! Может, ты отчасти и права, — уклончиво ответил Русачев и, чтобы переменить неприятный разговор, сказал: — Хотелось мне с тобой, Марина Саввишна, о Рите потолковать. Ведь она у нас уже невеста.
И муж жестом пригласил жену пересесть на диван.
— Ты за ней ничего последнее время не замечаешь?
— Нет, а что?…
— Гуляет она… Вот что…
— Молодая, что ж ей не гулять? Не чулки же в ее годы вязать. Мы ведь тоже с тобой в это время гуляли.
— Да нет, Саввишна… Другое дело. — Он заговорщически понизил голос и оглянулся на двери. — Тут недавно собралась компания: молодые лейтенанты, месяц назад прибывшие, адъютант мой — и в лес подались. К чему эти прогулки могут привести, сама должна понимать.
— Не надо во всем видеть только плохое.
— Этот Дубров по пятам за ней ходит. И как это быстро люди портятся. Он мне казался таким серьезным, исполнительным командиром. Я души в нем не чаял. «Вот, — думаю, — то, что мне надо». Так нет же, свела его Рита с ума.
— Любовью, Вася, нельзя командовать: приказал, прикрикнул — и все.
— Ничего, я ее поставлю на место. Только ты, пожалуйста, не вмешивайся.
Марина Саввишна, стоя у окна, засмотрелась на кого-то, и чайная ложка выпала из руки.
Василий Александрович удивленно взглянул на жену.
— Ты на кого это там загляделась?
