Годы испытаний. Книга 1. Честь | страница 19

— Значит, вы довольны выбором беспокойной профессии?

— Как видите. Но в жизни делается не всегда так, как бы хотелось. Многое в службе зависит не от наших желаний. Посылали меня сюда — обещали роту, а пришлось взводом командовать.

Наташа посмотрела на него долгим, оценивающим взглядом.

— Когда у папы спрашивают, любит ли он свою профессию, он отвечает шуточными стихами… Хотите, прочту?

— Прочтите. Я люблю стихи слушать.

— Кто это написал?

— У папы в полку служил сержант-сверхсрочник Березкин. Сейчас он в военном училище учится. Его стихи в дивизионной газете печатали.

В квартире, где жила Наташа, распахнулось окно и показалась коренастая фигура Канашова. Он будто всматривался во тьму. Наташа встала.

— Который час?

— Половина первого.

— Мне пора. Папа ложится спать. Он всегда перед сном открывает окно в своем кабинете.

Евгений задержал руку девушки.

— Пойдемте завтра в клуб, на картину «Если завтра война».

— Хорошо.

— До свидания, Наташа.

— Спокойной ночи.

Возвращаясь домой, Жигуленко думал: «Для начала хорошо. А дальше — будем действовать по обстановке».

Наташа хотя и устала после танцев, но сразу уснуть не могла. Пестрой чередой проносились мысли: «Красив… Неглуп. Но что-то в нем вызывает недоверие. Избалованный маменькин сынок? Но военная служба, видно, ему по душе… Чем-то он напоминает мне Виктора, мою первую, неудачную любовь… Он тоже был красив, кружил девушкам голову, а любил только самого себя… А впрочем… может, он и не такой…»

В одно из воскресений командир дивизии Василий Александрович Русачев сидел в мягком кресле и перечитывал любимую книгу «Конармия». На столе сердито, как горный поток, клокотал самовар, и от крышки его вихрились седые завитушки пара.

Увидев, что муж доедает варенье, Марина Саввишна щедро наполнила вазу.