Но самым грустным явлением оставалось все-таки безлюдье.
Лет двадцать назад в Чуровском районе насчитывали более ста двадцати деревень. Теперь их осталось чуть не вдвое меньше. И только из двенадцати потерянных люди переехали в два крупных совхозных поселка, специально для них построенных. Каждый поселок состоял из пяти-шести городских пятиэтажек, двухэтажной конторы и дома быта с гостиницей, которая пока что никому не требовалась. Остальные деревни, лишенные магазинов, школы и дорог, умерли тихо и незаметно. Где теперь находились люди из них, сказать трудно. В городах больше всего, ведь там план жилищного строительства перевыполняют каждый год.
Плановое переселение прошло тоже не без конфуза. Бабьего крику руководители совхозов наслушались не в тот грустный час расставания, когда машины с домашней утварью, с овцами-поросятами отъезжали от порога отчих хат (и тут, конечно, голосили), а в часы вселения на новом месте. Пустяка не хватало: кладовок и сараев, которые не сделали, поскольку в проекте им не нашлось места. Куда девать скотину? Изголодавшиеся, затурканные за дорогу поросята и куры недолго оставались на улице. Их потащили за собой, устроили пока на кухнях и на балконах. Новоселье омрачилось. Мужики незамедлительно принялись сбивать из подручных материалов разномастные сарайчики. И без этих устройств плоскокрышие многоэтажки смотрелись в чистом поле крайне неуместно, походили на кирпичи, заброшенные шаловливой рукой в зеленый огород, а уж как окольцевали дома сарайчиками, так вид и вовсе потерялся. Покинутые деревни отсюда вспоминались кое-кому как рай земной.
Словом, радости от переселения не получилось, на работу ходили хмурые, трудились по настроению. Радовались только дети. Суета им всегда приятна. А тут еще школа новенькая…
Незадолго до назначения Глебова обезлюдели еще шесть деревень.
Что тут можно сделать? Ни приказ, ни суровые наказания не действовали. Разве что терпеливая и долгосрочная работа могла как-то остановить процесс миграции из деревень? Но остановить — это, прежде всего, дать людям нормальные условия жизни и труда. Дать! Хотя, чтобы дать, надо иметь. А что имел район?..
И Глебов, и все остальные руководители района скорее по инерции, нежели по разумению, продолжали ездить, убеждать, требовать, а в душе у них копилось тяжкое ощущение какой-то круговерти. И выхода из замкнутого круга не усматривалось.
Что-то должно было произойти. Большое и нужное.
