— Года два-три, — сказал секретарь обкома. — А там подумаем, что вам предложить. Но скажу прямо: район трудный. Очень трудный.
Вскоре Глебова порекомендовали на пост второго секретаря в Чуровский район. Он уехал, договорившись о семье: жена и сын пока оставались в городе.
И вот оно, Чурово.
Район не блистал показателями. Четыре года кряду не выполняли планы продажи зерна, мяса и молока. Первого секретаря крепко ругали в области, и он уже не отбивался, сидел виновато, — худой и сутулый, с крепко сжатыми губами и лихорадочно горящими глазами, стараясь всеми силами держать себя в руках, не терять выдержки. Возвратившись в район в дурном настроении, он тоже принимался за проработку и наказания. Снимал, переставлял, назначал в хозяйства новых руководителей и специалистов, но тасовал все ту же колоду карт. Положение от этого к лучшему не менялось.
Аркадий Сергеевич начал неспешно. Он постоянно находился в поездке. Кабинет его пустовал по три-четыре дня на неделе. Он хотел все увидеть своими глазами. Знакомился, спрашивал, изредка что-то советовал и получал в ответ резонные контрдоводы. Понимал, что бьет мимо цели. Опыта не хватало.
Деревни без жителей — а их было что-то около тридцати — выглядели удручающе. Деревни с жителями казались безрадостными и безлюдными, если не сказать — тоскливыми. Работа в поле и на фермах шла каким-то до странности ровным, обязательным и далеко не приподнятым образом. Как в замедленном кино. Суетились горожане-шефы, покрикивали бригадиры, бегали туда-сюда машины, но Глебов за всем этим угадывал безразличие — самое страшное для сельских работ. Да полноте, можно ли так работать на земле?!
Сердце отходило лишь в немногих хозяйствах, справедливо называемых передовыми. Слава богу, имелись и такие, где царила атмосфера приподнятости, крестьянской работы до поту, когда сам труд приносит душевное удовлетворение. Здесь и руководители разговаривали не холодным тоном, все шло по-домашнему просто, разумно и спокойно. Вот можно же? Можно? Так в чем же дело? Почему не везде так?..
Возвращаясь в Чурово, Аркадий Сергеевич говорил первому только о тех хозяйствах, что понравились. Но шеф слушал, не разжимая губ, и неотрывно смотрел при этом на сводку, где в графе «урожайность» мелькали цифры «6» да «8», по которым и определялась их способность к руководству. До этого предела урожаи упали не за год — за много лет. И подымутся — эта первый знал! — тоже не больно скоро.
