В день отъезда, еще в Лужках, Зина как-то очень задумчиво осматривала деревню и зеленый мир вокруг Лужков, ахала, поглаживала густоцветную, нарядную, словно невеста, яблоню в огороде и со слезами на глазах ходила по комнатам опустевшего дома. И здесь ей все было по душе, все родственное, доброе, даже как половицы скрипят и как часы отбивают звуки минувшего века. Смотрела в окно на солнечный луг, на речку, мигающую отблесками солнца. И вдруг сказала глубоким грудным своим голосом:
— Вот бы где жить!
Катерина Григорьевна внимательно посмотрела на дочь.
— За чем же дело стало? Живи. Надо только подумать о зиме, о снежных заносах и нелегком труде, без которого тут нельзя жить. Твой Архип со скуки еще больше запьет. Или сбежит на вольные хлеба в столицу. Привычка у него страшная, не вот-то отделается.
— Он у меня убежит! Он у меня запьет! — с вызовом ответила она и сверкнула глазами. — Сам-то где родился и вырос? Аж в Поповке, вон за тем лесом! Глуше некуда. Тоже без кранов и горячей воды, так?
И уехала.
Сын Веня, Венька, Вениамин, хоть и находился ближе, приехать не сумел. Жена отбила телеграмму: в дальней командировке. Вениамин работал в той организации, что занималась монтажом электрических линий и установкой подстанций, машин. Это такая работа — неделю дома, две — за лесами и болотами, где его не вот-то отыщешь. Приехал он только к девятому дню, на поминки, растерянный и виноватый. Поклонился, обнял отца-мать и руками развел. Виноват, обстоятельства. Уселся рядом с отцом, и всем в глаза бросилось: как они похожи!
Двадцативосьмилетний Вениамин, с тем же округлым, решительным лицом, как у отца, с теми же волевыми складками от носа к уголкам твердого рта, серьезный и вместе немного озорной по молодости, крепкий телом и широкий в плечах, олицетворял здоровье, силу и надежность. Родители знали, что он не курит, выпивает только в компании и по значительному поводу, очень работящ и неуемно любопытен к жизни. Вот это качество Михаил Иларионович особенно ценил в сыне, при каждой встрече и подтрунивал, и задавал разные нелегкие вопросы, всяко разжигая в нем это творческое чувство, свойственное прежде всего людям крестьянского труда. Разжигал, радовался, а вот удержать в родном селе пе смог. Поехал Вениамин в город на курсы, всего-то на два месяца, и вдруг нашел там свою любовь. Все на свете позабыл, женился и, конечно, остался в городе. Измена колхозу!
А родителям каково? И отец, и мать, особенно Михаил Иларионович, просто места себе не находили. И все думал, все молчком. Не спал ночами, переживал, горько удивляясь, как это просто и в одночасье Венька, его правая рука, расстался с родной землей, с отцом и матерью, променяв привычную жизнь на новую — с любовью.
