Мужчина подбежал к собаке, схватил ее за ошейник, потрепал слегка.
— Удрал, бессовестный! — Он повернулся к Ане. — Вы простите, он еще щенок, не слушается, как надо. Но он добрый и не…
Он замолчал, рассматривая Аню.
— Это вы? Аня, простите нас еще раз! Мы не хотели… — Миша-Шумахер засмущался. — Вернее, мы, конечно, хотели, но не так. Извините, я совсем запутался.
Аня отделилась от стены, и Миша увидел в руках у нее огромную сумку. Он подхватил ее легко, и у Анны по-настоящему груз с плеч слетел. Стало легко. Легко рукам, легко на душе. Внутри как будто плотину прорвало. И она вдруг стала говорить ему, что очень казнила себя все это время за то, что так оттолкнула его тогда. Что это не от нежелания общения, а как раз наоборот.
— В общем, Миша, я совсем запуталась. И сейчас, рассказывая вам все это, и тогда, когда мы с вами встретились в кафе, а я вела себя как последняя идиотка. Это, как бы вам сказать… Как в анекдоте, когда дедушка предложил бабушке молодость вспомнить и пригласил ее на свидание. А она не пришла. Знаете, что дальше было?
— Не знаю.
— Вечером он бабку спросил, почему она так поступила, а она ему кокетливо ответила: «А меня мама не пустила!» Вот так и у меня.
— Вас мама не пустила?
— Нет! — засмеялась Аня. — Просто я, как оказалось, дожив до такого возраста, совсем не знаю, как себя вести. И я, — Аня набрала воздуха и выдохнула, — я, кажется, первый раз по-настоящему влюбилась. Вот так.
Миша остановился и внимательно посмотрел на нее. Нет, вроде не шутит.
Они наворачивали круги вокруг Анькиного дома — один, второй, третий… А дом у нее длинный, как кишка, на восемь подъездов. Каждый круг — не менее получаса. Наконец у Анны зазвенел мобильник. Настя. Аня успокоила дочку, сказала, что встретила приятеля и стоит с ним у дома.
— Ложись спать, я скоро приду…
Они еще сколько-то времени проторчали на детской площадке, где Миша наконец избавился от тяжеленной сумки, поставив ее на деревянную горку. Повалил снег, и три фигуры в пустом дворе — две человеческих и одна собачья — мгновенно обросли белыми липкими хлопьями. А они все говорили и говорили и не могли наговориться…
— Все! Вчера я его заморозила, а сейчас ты заледенеешь! Пошли домой. Только дома об этом ни-ни! — Аня затормозила ногами по мороженой земле, и качели перестали раскачиваться. — Я не знаю пока ничего, что и как, так нечего и болтать заранее. Но он обещал сегодня к нам в гости пожаловать.
Дома у Успенских витали обалденные запахи пирогов с брусникой и грибами. Неутомимая тетя Маруся гремела кастрюльками на тесной кухне, под ногами у нее шмыгали бесчисленные усатые-полосатые обитатели, готовые в любую минуту стащить что-нибудь вкусное со стола.
