Юра счел благоразумным ретироваться от Камилы подальше, потому что знал, что в таком состоянии она очень агрессивная и однажды видел, как ее не могли повалить на землю несколько воинов, когда она впала в ярость из-за того, что Дастин, по ее мнению, был, не очень рад рождению очередной дочери. Он пригнул колени и затесался в толпу слепых.
В это время на площадь стали выходить из совещательной комнаты члены совета. Рауль Гальярдо попросил тишины и зачитал решение совета, записанного карандашом на оборотной стороне выцветшего от времени листа допотопного календаря:
— Совет постановил: первое — признать Гошкевича Дмитрия Франсовича изменником своего народа и избрать заочно в отношении него меру наказания в виде лишения жизни через повешение. Второе — акремонца, захваченного в плен, временно оставить в живых, до выяснения обстоятельств его бегства. Третье — на время выяснения этих обстоятельств объявить в городе чрезвычайное положение и усилить оборону города отрядами из числа женского резерва. Четвертое — довести постановление до всех жителей города.
— А слепые что? Пускай тоже помогают, а то жрут только, — еле ворочая языком, зычно высказалась Камила.
— И пятое, — спохватился Рауль: — на время чрезвычайного положения употребление, а также изготовление спиртного запрещено. Он достал карандаш и, присев на колено, дописал последний пункт.
По толпе прошел легкий гул, но возразить никто не посмел. Толпа стала рассасываться и Юра уже хотел довести слепых до их спален, но его окликнул Никита Сергеевич:
— Икин, иди, помоги Вазгену Ашотовичу в лазарет, — а приблизившись немного ближе, почти шепотом сказал: — и пожалуйста, Юра, присмотри за своим с Альбо синим трофеем. Боюсь, как бы не шлепнули его мои оппоненты. Я думаю, он нам еще пригодится.
Передав слепых детям, Юра прямиком пошел в лазарет.
II
— Иди и подготовь к захоронению тела погибших, а я пока разберусь здесь, — недовольно буркнул Вазген Ашотович, как только Юрка вошел в помещение, где лежало четверо раненных бойцов.
— Может этим займутся люди из хозяйственной команды? — попробовал возразить он: — а я помогу вам.
— Мне поможет Фируз, а там осталось только два тела с девятой вышки. Их собрать не успели. Хозяйственники сейчас акремонцев жгут на склонах, что бы их собратья видели и не сунулись к нам больше.
— А где Давид?
— В усилении он. Тем более не надо ему тех мертвецов видеть.
— Почему?
— Да потому, — рассвирепел Вазген Ашотович: — что если бы те двое не занимались тем, чем не надо, прорыва бы не было.
