— Вазген Ашотович, — попытался успокоить его Юрка: — я осмотрел раненных и все подготовил для перевязок.
— Я уже все сделал сам. Хотя это должен был сделать ты, а не дуть в задницу этой мерзости. Это из-за него Давид лежит в депрессии. Хоть та девчонка и была не лучшего сорта, но мальчик очень из-за нее переживает, — остывая, пьяным языком промямлил Вазген Ашотович.
— Извините меня, но мне надо было подготовить пленного для допроса. Мне лично дали такое указание члены совета, — извинился Юра.
— Ладно, — примирительно сказал Вазген Ашотович: — я пойду, прилягу, а ты за старшего. Давид сегодня выходной. Фу… Что тут так воняет? Опять Кьет тут свой чай пил. Я же его предупреждал, что бы он свои помои в лазарете не заваривал. Ладно, потом с ним поговорю.
Когда Вазген Ашотович, пошатываясь, неуверенно вышел из операционной Юра закрыл дверь и мысленно высказал Савитару:
— Я же тебя просил так больше не делать.
— Я не специально. Меня этот герадамас напугал, — открыв свой третий глаз, ответил ему акремонец.
— Пошли в душевую, там помоешься в ванной.
Савитар беспрекословно пошел за Юркой в душевую лазарета, где скинул с себя испоганенный халат и залез под ледяную воду. Юра видел, что акремонцу очень холодно, но тот стойко молчал, закрыв все свои три глаза, и всеми своими руками смывал с себя продукты своей жизнедеятельности.
— Все вылазь, — сказал Юрка и вытащил акремонца из-под ледяной струи: — пошли тебе поменяю повязку.
IV
Перематывая бинтами диафрагму Савитара, Юра спросил у него:
— Почему ты не такой как твои собратья.
— Мои предки жили очень хорошо в своих ашваттхе, расположенных на планетах далеко отсюда. На каждой планете жил свой род бхактов, которыми управляла всегда своя парвати или свой праджапати. Потом страшная война потрясла наши ашваттхе и многие бхакты были захвачены архонтами. Бхакт не может быть сам по себе. Он не может сам думать и принимать решения. Он должен чувствовать свою парвати или своего праджапати и делать только то, что они велят. Архонты заставили парвати и праджапати подчиниться своей воле, через созданий, которых они называли элелейцами[20].
Мы бессильны перед ними. К тому же они превращают прану[21], которую отобрали архонты, в мощную силу необходимую для их виманов[22].
— Объясняй, пожалуйста, так, что было мне понятно, — перебил его в своих мыслях Юра.
— Я понял тебя, — ответил Савитар: — я попробую. Прана — это то, что внутри тебя и внутри меня. Это то, что делает нас живыми. Гунураджас — это Вселенная, или как ее называют архонты — Плерома. Туда уходит прана, если только ее не заберут себе архонты.
