Заходит к нам в мастерскую гражданка и желает пальто габардиновое в чистку сдать. Прикинул я взглядам и определяю ее на вид как особу нормальную, то есть спокойную и без скандальных замашек. А потому а думаю: «Тебе, милая, не на службу, торопиться некуда, подождешь малость». Не люблю я, понимаете, работать, когда очереди нет. Значения своего не чувствуешь.
Особа, то есть клиентка, положила пальто на прилавок и постаивает себе молча. И я молчу, для видимости старые квитанции перебираю. А сам на дверь поглядываю: авось зайдут еще два-три клиента, станут в порядке живой очереди, тогда и за дело можно браться.
Проходит минут пять — никого нет. Я квитанции с другого конца перебирать начал, а гражданка стоит и молчит. Мне ее поведение по душе пришлось. Даже радостно за женский пол стало. Родятся же на свет такие женщины: спокойные, серьезные, с пониманием обстановки. Видит, человек занят, и не беспокоит его по пустякам. Только я про нее подумал, как она мне вопрос:
— У вас заведующий есть?
— Само собой разумеется, — отвечаю. — В пивном ларьке и то есть, а у нас и подавно. По штату положено иметь. А что положено по штату, — отдай нам и выложь. Штатное расписание, которое…
— Позовите его! — перебила она меня. Сказала и на меня серьезно посмотрела. Если бы орать начала, тогда бы и я разошелся. А то, знаете, спокойненько и вежливенько за жабры взяла. Пришлось позвать Константина Михайловича, зава нашего. Женщина-то депутатом оказалась. А кто знал? Снял с меня стружку Константин Михайлович.
А через недельку мне об этом случае снова напомнили. В стенгазете. Появилась там заметочка под ехидным заголовком — «На работе или дома?». Прочитал я и теряюсь в догадках: кто же это мог смастерить окаянную заметку? Не наш же зав. Ему эта самая стенная печать однажды всю торговую автобиографию испортила, и он теперь от нее на почтительной дистанции держится. Так кто же? Глянул еще раз на газету, разобрал подпись под заметкой «А. Кочеткова», и сразу все стало на свое место. Шурка, значит. Кассирша наша. Сидит она напротив меня за стеклянной перегородкой, как черт в стакане, и через прозрачное стекло ей все видно. Вот и засекла. Тут я вспомнил, что она и редактор нашей газеты. «За чистоту, без пятен!» газета у нас называется.
Само собой разумеется, намотал я себе на ус данное обстоятельство и ликвидировал очереди. Чуть не у дверей клиентов стал встречать.
Месяца два прошли спокойно. Хоть и нарушений особых за мной не числилось, но новую газету читал с опаской. А вдруг Шурка опять меня протащит? У нее из стакана большая видимость.
