Гвен потребовала, чтобы деньги пересчитали в нашем присутствии, после чего поставила свою подпись. То же самое сделал и я.
Пока мы получали деньги, ожил терминал на столе у Сетоса. Экран был виден только ему, но я сразу же узнал голос главного проктора Франко.
– Мистер Сетос!
– Я занят.
– Это срочно! В Рона Толливера стреляли. Я…
– Что?!
– Только что! Я в его кабинете. Он тяжело ранен. Скорее всего, не выживет. Но у меня есть свидетели. Это дело рук того мнимого доктора, Ричарда Эймса…
– Заткнись!
– Но, босс…
– Заткнись, тупой никчемный идиот! Немедленно ко мне! – Сетос вновь переключился на нас. – А теперь убирайтесь.
– Пожалуй, я лучше подожду и познакомлюсь с этими свидетелями.
– Убирайтесь! Вон со станции!
Я подал руку Гвен.
Честного человека не обманешь. Нужно, чтобы воровство сперва поселилось в его душе
Клод Уильям Дюкенфилд[18] (1880–1946)
В коридоре мы обнаружили Билла, который все так же сидел на моей сумке, держа в руках деревце. Он встал, неуверенно глядя на нас, но когда Гвен ему улыбнулась, ухмыльнулся в ответ.
– Есть проблемы, Билл? – спросил я.
– Никаких, босс. Э-э… одно чмо пыталось купить у меня деревце.
– Почему ты его не продал?
Он ошеломленно уставился на меня:
– Чего?! Оно ведь ее?
– Именно. Если бы ты продал его, знаешь, что она сделала бы с тобой? Утопила бы в гусеницах, вот что. Ты не решился ее прогневать и поступил умно. Но зато – никаких крыс. Пока ты рядом с ней, крыс можешь не бояться. Верно, госпожа Хардести?
– Верно, сенатор. Никаких крыс, ни за что. Билл, я горжусь, что ты не дал ввести себя в искушение. Но я хочу, чтобы ты оставил свой жаргон. Кто-нибудь услышит и примет тебя за бродягу, а нам это совсем ни к чему. Не говори «чмо пыталось купить деревце», говори «мужчина пытался».
– Ну, ваще-то это была чувиха. Ну… телка. Сечете?
– Да. Попробуем еще раз. Скажи «женщина».
– Ладно. Это чмо было женщиной. – Он застенчиво улыбнулся. – Вы совсем как сестры, которые учили нас в Святом Имени на шарике.
– Я принимаю это как комплимент, Билл… и буду приставать к тебе с грамматикой, произношением и выбором слов даже сильнее, чем они, пока ты не научишься изъясняться так же красиво, как сенатор. Потому что много лет назад один мудрец и циник доказал, что успех в жизни в основном зависит от умения говорить. Понимаешь?
– Гм… не очень.
– Всему сразу научиться невозможно, и я этого от тебя не жду. Билл, если ты будешь каждый день мыться и правильно разговаривать, мир решит, что ты победитель, и станет относиться к тебе соответственно. Поэтому будем стараться.
