Второй еще недавно ходил по улицам простым практикующим. Тянул лямки постового на оживленных улицах и, может, порой наведался в бордели, когда ему хватало на это мизерного жалования.
Но близилась война.
А после того как несколько месяцев назад закончились Военные Игры, генералитет во главе с Императором поняли, что одних лишь учеников трех лучших школ и школ меньшего размера, для усиления армии не хватит.
И тогда началась самая масштабная, на памяти Офицера, подготовка пополнения в армию.
Столько алхимических пилюль, сколько было буквально за бесценок роздано населению, еще недавно сложно было даже представить.
В итоге страна получила десятки тысяч Рыцарей Духа и сотни тысяч Небесных Солдат. Хотя, по мнению офицера, Дарнас приобрел подобной реформой вовсе не могучих воинов, а… инвалидов.
Он искоса глянул на безусого мальчишку – Рыцаря Духа начальной стадии. Он, как и сотни его сослуживцев, обладал духом Огненного Петуха. И никогда, чтобы с ним не произошло, он не сможет прорваться на среднюю стадию.
Он продал свою судьбу и возможность стать сильнее, ради Пилюли Огненного Петуха. По сути – жуткого реагента.
Примешь его и, если ты Небесный Солдат, то мгновенно пробудишь в себе Духа и перейдешь на ступень Рыцаря. Вот только Дух твой не будет уникальным.
Все, кто получал силу при помощи пилюли, имели одинаковых Духов. И они на веки были заперты на начальной ступени Рыцаря.
– Прости, парнишка, – с придыханием прошептал солдат. – Я лишь выполняю приказ.
Офицер отвернулся.
Он не хотел видеть кровавого месива, в которое превратиться сорванец. Солдатик, лишь недавно обретший сокрушительную силу Рыцаря, вообще не умел её контролировать…
Как, впрочем, и десятки тех, кто повторил его судьбу…
Но крика, а затем чавкающего звука, так и не последовало. Не последовало его ни через секунду, ни через пять и даже через десять – все та же, немая тишина.
Офицер, ведомый скорее инстинктами, нежели здравым смыслом, обернулся и приобнажил свой широкий палаш. Собственно, на этом его действия и ограничились.
Из очереди вышла высокая, явно мужская, фигура. Но ни лица, ни знаков отличия, разглядеть было невозможно. Фигуру скрывал широкополый, черный, тканевый балахон. Капюшон, такой низкий, что едва не касался подбородка, полностью закрывал лицо.
Солдат же, державший недавно в руках палку, теперь лежал на земле. Он отчаянно пытался вздохнуть, но не мог. Чужая воля сковала его.
И в этом офицер видел просто чудовищную разницу в силе с фигурой в балахоне.
