Аот продолжил.
— Теперь чессентцы. Они были рабами во времена Имаскарской Империи. Последние, в свою очередь, были сильными магами, и поэтому в Чессенте ненавидят магию. Я слышал, что новое королевство — Высший Имаскар — не такой же зверь, как старая империя. Имаскар теперь не держит рабов, к примеру. Но имя почти то же, люди выглядят так же, они все так же способны к магии, и этого достаточно, чтобы вызывать ненависть чессентцев. Они попрекают новый Имаскар с тех пор, как тот объявил о своем существовании. Ты, конечно, можешь сказать, что нынешнее «пиратство» является ответным ударом на такое отношение, но я бы не сказал озвучивать это при местных.
— Другими словами, — сказал Кхорин, — это все глупо.
— Еще бы ты так не думал. Вряд ли кто-нибудь слышал о дворфе, затаившем обиду.
Кхорин попытался подавить смешок, но не вышло.
— Справедливо. Просто кому-то нужно вступиться за правое дело.
Аот прошелся щеткой по всей длине хвоста Джета.
— Мы так же поступили в Тэе и еще раз — в Импилтуре, а теперь посмотри на наше положение.
— Я понимаю, что это роскошь, а не необходимость. Вообще, было бы здорово, если бы твои глаза дали тебе какое-нибудь представление о том, почему Никос и Лютен враждуют, или говорил ли Зан-Акар правду.
Магическая Чума не просто продлила годы жизни Аота. Она отточила его зрение до сверхъестественного уровня. Всадник мог видеть в темноте и замечать невидимое. Ни одна иллюзия не могла обмануть его. В редких случаях Аот мог даже увидеть истинный характер или намерения человека, или предвидеть будущее.
Аот притих, нахмурился и затем сказал:
— Если честно, когда я впервые встретился с Никосом, я увидел фигуру зеленого дракона.
— Что? Что это значит?
— Понятия не имею. Можно с уверенностью сказать, что в Лутчеке не живет огромный зеленый дракон. Значит, это что-то символичное, то есть может означать что угодно. Возможно, видение было о том, что трое моих подчиненных встретятся с драконорожденными.
Кхорин опустил свою голову.
— Ты так говоришь, будто это тебя абсолютно не беспокоит. С каких пор ты стал пренебрегать ценной информацией, какой бы загадочной она ни была? Сколько раз я слышал, как ты говорил: «Собирайте все факты, какие только сможете; любой из них может оказаться разницей между победой и поражением»?
— На поле битвы — да. При королевском дворе все иначе. Знать чужие секреты — опасно, равно как и лезть в чужие дела. Оглядываясь назад, я чувствую, что зря рассказал Герою Войны о связи Аканула с Высшим Имаскаром. Я сказал, не подумав.
