Я поджала губы.
— Вот как? И в каких же вещах?
— Во многих, — сказал он. — Их больше, чем мне хочется сейчас перечислять. Больше, чем я хочу объяснять… прямо сейчас. Но только сейчас.
— Почему? — спросила я. — Почему не прямо сейчас?
— Потому что я снова хочу трахаться.
Я слегка вздрогнула, чувствуя, как распаляется мой свет.
Когда я посмотрела вверх, взгляд этих хрустальных глаз сделался более глубоким.
— Ты пытаешься приободрить меня, не приободряя на самом деле? — спросила я, и в моем голосе прозвучало немало упрёка. — Ты так говоришь мне не спрашивать тебя о других женщинах?
Ревик не ответил, но я ощутила, как усиливается в нем эта интенсивность.
— Так я говорю тебе, что я снова хочу трахаться, — сказал он, все ещё всматриваясь в мои глаза. — И мне лишь сильнее хочется трахаться от того, что ты ревнуешь.
Я фыркнула.
— Супер. Неудивительно.
— Это риск брака с видящим. Один риск. Один из многих рисков, — помедлив, он добавил: — Мой член болит. Сильно, Элли.
Я вздрогнула во второй раз. Мой живот конвульсивно содрогнулся, затем тоже заболел.
— Я начну требовать все больше, — в его голосе зазвучало предостережение, немецкий акцент усилился. — Я ловлю тебя на слове, Элли, что просить — нормально. Пожалуйста, поймай меня на слове, что отказывать — тоже нормально. В любом отношении. Во всем.
Я кивнула.
— Ладно.
— Ладно.
Я опять кивнула.
— Да.
Меня предупреждали, что видящие прямолинейны в отношении секса. Мне говорили, что они не утруждаются любезностями, эвфемизмами, и не страдают от излишней скромности. И все же я пока не привыкла, чтобы это исходило от Ревика. Почему-то с моими друзьями-видящими это казалось менее странным, и не только потому, что в данный момент все это подразумевало практические действия.
Мне нужно привыкнуть к этому.
Меньше всего я хотела заставлять Ревика беспокоиться о том, можно ли быть со мной открытым. Мы с Ревиком все ещё могли заводиться с пол-оборота, поскольку мы практически не говорили об этом, но лишь я все ещё с трудом адаптировалась.
— Нет, Элли, — сказал он, прижавшись щекой к моей щеке. — Нет, не ты одна.
Однако он хотел попросить меня о чём-то; мой разум забрёл не настолько далеко, чтобы я об этом забыла. Я гадала, насколько глубоко он желал погрузиться в тёмные воды этого бассейна.
Затем я ощутила, что Ревик думает кое о чём конкретном, и тут же расслабилась.
— Ты хочешь, чтобы я сделала тебе минет? — спросила я.
По правде говоря, я испытала облегчение.
