– Дверь не открыть.
Мы бросились вниз по лестнице. Змеи, напуганные светом факела, исчезли под полками и среди картонных коробок.
В подвал потекло дерьмо.
Из дренажного отверстия в полу полилась коричневая жижа, распространявшая невыносимое зловоние. Я огляделся в поисках окна, через которое можно вылезти, но ни одного не заметил. Лужа экскрементов растекалась по комнате, огибая подошвы моих ботинок.
– Есть! – крикнул Джон, стаскивая с полки пластиковый ящик и залезая на него.
Он немного постоял, безмолвно возвышаясь над морем дерьма, а затем обратил внимание на меня.
– Что ты делаешь? Давай, вытаскивай нас отсюда! – завопил он.
Подозрительно теплая масса уже добралась до моих лодыжек. Я поднял глаза к потолку и зашлепал по подвалу, пока наконец не нашел то, что искал: отверстие рециркулярного воздухопровода, связывавшего подвал с первым этажом. На одной из стен висел щит с инструментами; я снял с него длинную отвертку, засунул ее в бороздку между трубой и полом, а затем потянул вверх. Конструкция оторвалась от пола, скрипя, словно дюжина гвоздей, которые одновременно вытаскивают из доски.
Я взялся за край трубы, почувствовав, как металл впился в ладони, и рванул трубу вниз. В потолке показалось квадратное отверстие, перекрытое металлической решеткой. Подпрыгнув, я сбил решетку рукой, затем еще раз подпрыгнул и ухватился за пол первого этажа, ощутив под пальцами ковролин. Бешено извиваясь и дергаясь, я подтянулся и вылез в гостиную.
Через пару минут в дыре показался огонек, затем факел, и наконец рука Джона. Вскоре мы уже стояли посреди комнаты, тяжело дыша и оглядываясь.
Ничего.
Внезапно со всех сторон на нас хлынул низкий, пульсирующий звук – смех, сухой и неприятный, похожий на кашель. Казалось, кашляет сам дом, извергая воздух из легких, сделанных из дерева и штукатурки.
– Козел, – сказал Джон.
– Я завтра же сменю номер мобильника, и новый ты не получишь. А пока что давай разберемся с этим делом.
Мы оба понимали, что должны выманить поганую тварь. Джон протянул мне зажигалку.
– Зажги свечи, а я душ приму.
Мы с Молли пошли в комнату, где лежал кассетник и остальное снаряжение. Я расставил свечи по всему дому – ровно столько, чтобы создать жутковатую обстановку.
Джон залез под душ и начал причитать, заглушая шум воды:
– Ой, мамочки! Здесь так темно! А я в душе, один-одинешенек, голый и беззащитный!
Я нашел еще одну ванную комнату и смыл с ног коричневую жижу. Затем немного побродил по дому, обнаружил спальню и со вздохом улегся на кровать. Было почти четыре утра.
