— Мне так жаль.
— Да, — согласился он. — Никогда прежде в моей жизни не появлялись маленькие дети. Честно говоря, я никогда даже не держал ребенка на руках — но ты права, дело не только в неопытности. — Он стиснул зубы. — Я чувствую себя виноватым.
— В чем? — с изумлением произнесла Кира.
Не сразу Маттео нашел слова. Наконец он произнес:
— Говорят, к собственному ребенку испытываешь любовь с первого взгляда — но этого не случилось со мной, когда я впервые посмотрел на Сантино. Я лишь осмотрел его и убедился, что он выглядит здоровым, но ничего не почувствовал. — Он ударил себя по груди. — И не знаю, смогу ли.
Кира кивнула, взвешивая его слова. Теперь все становилось на свои места — почему он так бушевал, узнав о ребенке и о том, что она скрыла свою беременность. Что, если бы она тоже умерла? Никто бы не знал, кто отец ребенка, — и Сантино бы вырос, так и не узнав родителей.
Встретившись взглядом с Маттео, она уловила в его глазах боль — и ощутила, как сердце ее дрогнуло. Этот могучий и властный мужчина никогда не знал любви матери, не чувствовал тепло ее рук — особенно в самые первые часы после рождения, когда связь матери и ребенка особенно сильна и определяет дальнейшее его существование. Кто дарил любовь и ласку новорожденному малышу, пока остывшее тело его матери провожали в последний путь? Неудивительно, что Маттео не выказал желания сблизиться с маленьким сыном — он просто не знал, как это сделать.
— А твой отец не пытался окружить тебя двойной заботой?
Маттео горько усмехнулся:
— Обычно ты либо выживаешь, либо тонешь. Отец оставил меня на попечение молодых нянюшек, которых, главным образом, затаскивал к себе в кровать — а потом они уходили. Либо их увольняла очередная приемная мамочка. Но сколько бы женщин ни побывало у него в постели, отец так и не оправился от потери матери. Никто не смог восполнить эту утрату.
Кира не могла отвести глаз от его ожесточенного лица. Винил ли его отец за трагическую случайность — и было ли это причиной их холодных отношений? Винил ли Маттео отца за тщетные попытки подыскать себе новую жену? А каждая новая мамочка, наверное, постоянно помнила, что мальчик — ожившая тень той, с кем они не могли соперничать. А между тем ему нужны были понимание и любовь — хотя он и не признавал ни того ни другого. Кира коснулась его напряженной руки — но под ее пальцами перекатывались литые мышцы. Она принялась массировать его предплечья.
— Так что мы будем делать теперь, Маттео? — тихо спросила она.
