Наконец поезд тронулся. Дверь вагона так и не открыли, а двери площадки, где мы стояли, с обеих сторон остались открытыми: закрыть было невозможно, так как все было завалено вещами. Я Юру держала на руках. Лева и Нелли стояли рядом. Там же была женщина с двумя детьми, а у дверей присел старик. Была холодная ночь, сильно сквозило. Дети, уставшие, замерзшие, хотели спать. Я сняла с себя жакет и укрыла обоих. Юру согревала руками. Очень беспокоилась за детей. Они могли заболеть. Сколько бы не стучала в дверь вагона, проводница не открывала, мол, мест нет, открыть не может. В конце концов, терпение мое кончилось, и я повысила голос:
— Бездушная вы женщина, открой же дверь. Дети замерзли, плачут. Хоть в вагон их впустите. От вражеского огня их спасла, а здесь, в тылу они, что, должны заболеть?
На мой голос проводница открыла дверь:
— Только детей. Больше никого!
Я со своими детьми впихнула в вагон и мальчика Левиного возраста той самой женщины, которая стояла с нами в тамбуре. Ее девочка была постарше, и осталась с матерью и стариком в проходе. В вагоне было полно народу. Перешагнув через спящих на полу людей, сделала два шага и остановилась: дальше ногой ступить было некуда. Как говорят, иголке негде было упасть. На полу, на полках лежали люди. Сверху донизу все было забито. Кругом грязь, спертый воздух, вонь. Большинство пассажиров были узбеки. Это был рабочий батальон, который возвращался с постройки какого-то моста. На верхних полках спали два русских солдата. Они разрешили у их ног уложить Леву и того мальчика. На нижних полках спали железнодорожники, муж и жена. Я села у ног женщины, на краю скамьи. Ноги осторожно протянула на противоположную скамью и положила Нелли себе на ноги, а Юру держала на руках. Со временем ноги онемели, одеревенели. Юру перекладывала с руки на руку. Долго еще пришлось так ехать. Держать на ногах Нелли я была уже не в силах. Рукой, придерживая Нелли на одной ноге, другой пошарила под скамьей, выискивая там хоть немного свободного места. Найдя такое местечко, укутала Юру жакеткой и положила под скамью, расставив ноги по обе стороны головы его, чтобы никто не задел. Нелю взяла на руки и, перекладывая ее с руки на руку, провела так ночь. Двое военных к вечеру сошли с поезда, уступив нам свои места. В вагон вошли женщина с дочкой, что были в тамбуре. Старик, видимо, сошел.
Уставшие и сонные доехали мы до Аральска.
В дороге некоторые вещи испортились. После долгих поисков нашла человека с тележкой, чтобы вещи перевезти на морской вокзал. Погрузили вещи. Нели и Лева взяли по мешочку, и мы пошли искать вокзал. Я одной рукой держала Юру, другой — корзину с маслом и другими продуктами. Дороги не было видно, все было засыпано песком. Мы впервые видели длинный ряд песочных холмов. Дети до самых колен проваливались в песке. Я с Юрой на руках и корзиной еле шла. Пот стекал по лицу. Тележка всякий раз застревала в песке, приходилось все время ее вытаскивать и подталкивать. Пройдя так несколько сот метров, настолько устали, что сил уже не было двигаться дальше.
