Глядя на то, как яркая, знойная Маринка несёт бутерброды своему рыхлому м невзрачному Диме, внутри у Надежды бурлило недовольство тем, что подруге приходится довольствоваться подобным мезальянсом, только потому, что не очень уютно одной, а праздники такие длинные.
«Неужели, это только иллюзия… и я никогда не увижу ничего подобного, тем более не испытаю? А жизнь примитивна и проста, как деление инфузории-туфельки? Не хочу верить в то, что не существует волшебной любви и лебединой верности, иначе, зачем заводить знакомства, мечтать, целоваться? Лишь для того, чтобы в постели уподобляться собакам в парке, унизительно. Надо верить в свою половинку, просто, необходимо мечтать о счастье, любви, о детях, рождённых в счастливом союзе. Я не могу и не хочу довольствоваться крохами… эрзацем любви».
— Мам, а ты когда-нибудь замечала, что половина грецкого ореха точь-в-точь как мозг человека?
— Сынок, мы такими темпами и к Рождеству не успеем… может, ты ляжешь поспишь, как папа, а я сама справлюсь?
Майя Фёдоровна уже жалела, что с радостью приняла помощь сына, он сорок минут задумчиво сидел над кучкой орехов. Понурыми плечами и остекленевшим взглядом Толик разрывал сердце матери, но она совершенно не знала чем и как ему помочь.
Так сложилось, что её мальчик всегда казался таким взрослым и самостоятельным, что не давал взрослым поводов для поучений.
Ещё в детском саду Толик был таким дисциплинированным, что его ставили в пример остальным детям. Почти полностью лишённый опеки родителей, он с рвением впитывал всё, что давали любые другие взрослые. В яслях он научился ходить, а в саду читать. Он помогал воспитателям укладывать, умывать и усаживать на горшки других детей. Когда Толик заболевал, воспитатели жаловались Майе Фёдоровне, что совершенно зашиваются без её сына. Толик стал первым и единственным ребёнком, которого в старшей группе, иногда, отпускали домой одного, благо жил он в соседнем доме.
Отдав ребёнка в школу, родители одиннадцать лет не имели никаких забот. И вот теперь, столько лет спустя, совершенно неожиданно, их взрослый ребёнок нуждался в поддержке и помощи, а родители даже не представляли как это делается.
Ещё прошлой ночью Майя Фёдоровна разбудила мужа и сообщила ему о тревожном состоянии сына, на что, видавший виды, Константин Викторович, работающий таксистом, сказал жене, что дела сердечные это её «епархия», ей и разбираться. Да, собственно говоря, она была не против, просто не знала как.
