На большой перемене оперативная группа в составе Женьки, Вити и Андрея, а также приданного им Котьки Астахова решительно направилась к дверям девятого «В». Шура держался в стороне — так было предусмотрено тактической разработкой, Котьку же взяли для подкрепления, ему и не объяснили ничего толком, просто сказали: может, придется кое-кому «сунуть», если начнет нарываться…
Участники рейда в живописных позах расположились у окна коридора, напротив двери, откуда должен был вот-вот появиться Сенька.
И они увидели его: он разговаривал с ребятами, доказывал что-то, махал руками, а потом дернул плечом, поджал губы и отвернулся. И тотчас же от их компании отделился худой чернявый парень с какой-то очень замысловатой фамилией — Дербаремдикер или что-то в этом роде (все его звали просто «Дер»). Этот самый Дер вышел из дверей, поглядел внимательно на членов оперативной группы и, увидев в отдалении Шуру, направился к нему.
— Поговорить с тобой надо, Карганов, — сказал Дер серьезно и хмуро. — Только без них, — добавил он, потому что защитники Шуриной чести подступили плотной стеной.
— О чем? — спросил Шура.
— Сейчас все узнаешь. Отойдем?
— А нам нельзя? — спросил Витя. — Тайны мадридского двора?
Дер не удостоил его ответом, и тогда Андрей сказал:
— Пускай шепчет, о чем хочет. Ты нам только Сеньку Познанского позови.
— Вот о нем я и хочу говорить, — с нажимом на слове «нем» сказал Дер.
— Тогда пусть будет полная гласность! — крикнул Женька.
Лицо Дера не дрогнуло.
— Нет, — сказал он твердо. — Лично с Кургановым. Это такое дело. В обстановке полной секретности.
— Знаем мы… — начал Андрей, но Шура перебил.
— Хорошо, — сказал он Деру. — Давай поговорим… Вы подождите, ребята.
Дер повел его зачем-то на лестничную площадку и сначала остановился там, а потом спустился на пролет ниже — между этажами. Шуре это снова напомнило вчерашний вечер: вот так стоял он, так — Нина, тут была обитая дерматином дверь, а отсюда, может быть, глядел Сенька и все видел…
— Это был Сеня, — строго сказал Дер, и Шура вздрогнул: таким ответом это прозвучало на его мысли. И все-таки, чтобы что-нибудь сказать, Шура спросил:
— Где?
— Ты знаешь где, — сказал Дер. — И он просит извинения… Это первое… Да, да, извинения, — повторил он, как глухому, потому что увидел на лице Шуры крайнее изумление. Тот ждал всего, кроме извинений.
— Он извиняется, — продолжал Дер, — потому что, конечно, некрасиво получилось… Ну ты понимаешь…
Шура кивнул, но Дер все равно пояснил свою мысль.
