Я решил попытать счастье. Подрядил из той деревушки, где я жил, двух греков себе в помощь. Разбил палатку под большими дубами в глубине площадки, перевез туда свои пожитки. Раскопки наши с первых же дней увенчались успехом. Мы отрыли часть ограды, каменные основания колонн. Это была, очевидно, открытая колоннада, тип балкона. Затем обнаружили вход в Метохию с обрушившимся порталом, сохранившим еще следы алебастрового фриза с медными розетками и вставками из ляпис лазури. У обрыва нами было обнаружено стоящее особняком небольшое здание с печью для обжигания посуды, гончарным кругом и множеством черепков посуды средне-минойского периода.[3]) В одну из суббот мы расчищала пол, выложенный большими каменными плитами. Мои помощники кончали работу в этот день в два часа и уходили к себе в деревушку до понедельника. Простившись с ними, я решил продолжать работу сам. Доби — пинчер был со мной. О а бегал взад и вперед, гоняясь за ящерицами. Внезапно он заскулил. Я подошел к нему и увидел, что он попал задней ногой в щель между плитами. Помогая ему освободиться, я подумал, что, пожалуй, под плитой есть свободное пространство — подвал или подземелье.
Я начал расчищать скважины вокруг плиты. Глина плотно зацементировала их. С большим трудом я, наконец, приподнял край плиты. Внизу, действительно, чернело пустое пространство. Я осветил его электрическим фонариком. Вниз уходила узкая каменная лестница, переходящая в прямой корридор, ведущий по направлению к Метохии. Стал спускаться по ступенькам. Их было 8. На меня повеяло затхлой сыростью тысячелетий. Корридор, перекрытый ложным сводом, прекрасно сохранился. На стенах остались еще бронзовые поручни в виде львиных голов, в которые вставлялись факелы. Потолок над ними был закопчен. Внезапно корридор расширился в круглое помещение. В нем в беспорядке была наставлена всевозможная глиняная посуда. Большие питосы для хранения продуктов стояли в углу. На каменных скамьях стояло много всевозможной посуды, покрытой цветной росписью. По блестящему черному и коричневому фону, причудливые сочетания геометрических орнаментов с растительным играли переливами желтой охры, граната и белил. Стилизованные спруты протягивали свои щупальцы, переходящие в изгибы морских водорослей. И все это было сделано с большим знанием колорита и сочетания красок. Форма сосудов была самая разнообразная: фруктовые плоские вазы на высоких ножках, шаровидные вазы с горлышками с одной и двумя ручками, сосуды типа молочников и сосуды, похожие на утюги, чаши, стаканчики, чашечки, по тонкости выработки напоминающие лучший китайский фарфор. Все это я рассмотрел значительно позже, тогда же жадными глазами лишь охватил все это археологическое богатство и двинулся дальше.
