Онъ со смѣхомъ послѣдовалъ за ними, ибо не сомнѣвался, что, узнавъ всю истину, заставятъ его уплатить фермеру стоимость овцы, и тѣмъ дѣло кончится. А между тѣмъ его отправили въ Эксетеръ, гдѣ въ то время была сессія; судья составилъ обвиненіе, и присяжные, въ числѣ которыхъ находился республиканецъ-кожевникъ, ненавидѣвшій людей болѣе высокаго происхожденія, признали его виновнымъ. Въ одинъ и тотъ же день судился вмѣстѣ съ нимъ за то же преступленіе Джекобъ Пренчъ, и ихъ обоихъ приговорили къ смертной казни на висѣлицѣ, а тѣла ихъ приказано было повѣсить въ клѣткѣ на страхъ всѣмъ преступникамъ.
Семья молодого человѣка сдѣлала все, что только было въ ея власти, чтобы спасти его. Но народъ въ то время былъ сильно вооруженъ противъ господъ, и ничто, казалось, не могло поколебать рѣшенія закона. Судья, человѣкъ суровый и неумолимый радикалъ, не соглашался взять обратно своего приговора, а народа, былъ ожесточенъ войнами и смутами. Время было, однимъ словомъ, такое, что и думать нечего было, чтобы можно было предотвратить повѣшеніе преступниковъ, совершившихъ покражу овецъ.
Смертная казнь Пренча и Валлеторта должна была совершиться противъ тюрьмы въ Эксеторѣ, а тѣла ихъ въ клѣткѣ повѣшены на деревѣ на «Висѣличной Горѣ» между Тевистокомъ и Линдфордомъ въ Дартмурѣ. Дѣдъ Гарри, Чарльзъ Гоуки, хорошо помнилъ стараго кузнеца Саула Те-кера изъ Линдфорда, который всегда дѣлалъ эти клѣтки и получалъ за каждую изъ нихъ по пяти совереновъ.
Пасторъ Валлетортъ, измученный горемъ, проводилъ цѣлые дни на колѣняхъ, со слезами умоляя Бога спасти его сына, а жена его со всѣмъ пыломъ текущей въ ея жилахъ Сомерлетской крови, съ рвеніемъ истой тигрицы вступила въ борьбу за своего любимца. Она находила законъ слишкомъ суровымъ и, если можно такъ выразиться, всѣми силами старалась обойти его. Она отличалась рѣдкимъ умомъ и рѣдкой смѣлостью, а теперь качества эти болѣе чѣмъ когда-либо были ей необходимы. Ей было лѣтъ пятьдесятъ или около этого; холодная и надменная, гордая и тщеславная, она не могла допустить той мысли, чтобы сынъ ея погибъ такою постыдною смертью. Она предпочитала, чтобы онъ покончилъ самъ съ собою; говорятъ, что она, придя къ нему на свиданіе, передала ему кольцо съ ядомъ, полученное ею въ наслѣдство. Но это она считала послѣднимъ, отчаяннымъ средствомъ и, цѣлуя его на прощаніе, шепнула ему нѣсколько словъ, говорившихъ ему скорѣе о жизни, чѣмъ о смерти. Ей пришлось много чего сказать ему, а такъ какъ тюремщики были на ея сторонѣ, ибо въ карманахъ ея было всегда золото, то они снисходительно отнеслись къ послѣднему свиданію матери съ сыномъ.
