Во мху рос необычный побег, совершенно не свойственный здешним лесам. По правде говоря, такого было не найти ни в одних земных лесах или джунглях. Побег был высотой всего несколько сантиметров и изящно ветвился совершенно невероятным образом.
— Боже, какая красота! — прошептала Мередит, словно боясь, что растение поникнет от звука её голоса.
Она перевела взгляд на своего спутника. Тот тоже разглядывал невероятное растение, но теперь смотрел прямо на Мередит. В его глазах можно было утонуть — столь неизмеримой глубиной они обладали. Как и удивительный побег, они лучились совершенно неземным светом, и становилось ясно, что хозяин этих глаз тоже родом с другой планеты. Мередит чувствовала, что, если долго смотреть в них, можно оторваться от земной поверхности и улететь в космос.
— Правда красиво? — спросил мужчина, выводя Мередит из транса.
— Очень, — чуть слышно произнесла она.
— Я боялся, что оно не приживётся, но всё прошло удачно и заметно быстрее, чем я ожидал, — он мечтательно взглянул на небо поверх древесных крон. — Скоро это растение будет везде, заполонит Вселенную, служа истинному предназначению всего живого.
Мередит была в недоумении.
— И каково это предназначение? — спросила она.
— Распространение.
Слово буквально зависло в воздухе. На его фоне оба они казались ничтожными. Прежде чем Мередит смогла оценить всю суть сказанного, мужчина заключил её в объятия и посмотрел в её прекрасные карие глаза. Чувства захлестнули Мередит, и она с трудом сдерживала слёзы счастья.
— Я… плохо понимаю, что ты имеешь в виду, — запинаясь, проговорила она, — но мне нравится, как ты это говоришь.
Мужчина ещё крепче обнял её.
— Что бы ни случилось, помни, что моё сердце навеки принадлежит тебе, Мередит Квилл.
— Поверить не могу, что влюбилась в инопланетянина, — едва слышно произнесла Мередит, не сводя с него глаз.
Он склонил голову и поцеловал её так, как никто никогда этого не делал. Пока они целовались, растение у их ног начало меняться, расти, извиваясь и переплетаясь. Если бы Мередит открыла глаза, она бы увидела, как удивительный побег распускается, будто в танце, и поняла бы, что это не простое растение. Под гущей ветвей и листьев, в сердцевине его лучился свет, исходивший, казалось, от самой его сущности.
Дрожа и мерцая, свет разливался всё дальше и дальше от растения, начиная воплощать в жизнь его — и их — предназначение…
