Болотница засмеялась и присела рядом с Данкой на корягу, полоща ноги в воде.
— А те, которых вы не пускаете, они чего? — не очень понятно спросила Данка, но Мира поняла, конечно же. Перестала смеяться, вздохнула:
— А тем, которых мы не пускаем, нужен жабий камень. Слыхала про такой?
Данка поморщила лоб, стараясь припомнить смутно слышанное краем уха:
— Это который болезни лечит?
— Лечит, — согласилась Мира. — Еще как лечит. От всех болезней, от всех ядов, от самой смерти лечит. Тот, кто смертельно болен, проглотив жабий камень, поправится. Тот, кто стар и одряхлел, — помолодеет и будет жить еще сто лет.
— А вам его жалко и самим надо? — понимающе спросила Данка.
— Дурочка. Жабий камень у нас в голове. Вот тут, — болотница прикоснулась пальцем ко лбу. — И чтобы его достать, надо… поняла?
Данка ужаснулась:
— Так что ж это, они, эти охотники за камнем, вас совсем?..
— Совсем, — сказала Мира. — Ясно тебе, горюшко?
Куда уж яснее.
— А почему он жабий?
Мира посмотрела изумленно:
— Тебе что, бабка не рассказывала? Я-то думала, ты знаешь, дурочка.
Данка помотала головой, обиженная, что ее второй раз обозвали дурочкой. Но попробуй тут возрази: вдруг Мира не станет рассказывать интересное!
— Ты как думаешь, откуда болотницы-то берутся?
— Рожаются? — неуверенно предположила Данка. — Как люди? Ой, а где тогда болотники?
— Нету болотников, — хмыкнула Мира. — Не бывает… хотя, знаешь, я б не отказалась…
Но, поглядев в Данкины умоляющие глаза, сжалилась и снизошла пояснить:
— Когда жабе исполняется сто лет, она вьет себе гнездо и ложится на зиму в спячку, а весной на том самом месте, в травяной колыбели, просыпается новорожденная болотница. Понятно?
Данка вникла и запереживала:
— И как же она, такая маленькая, одна? Плачет, поди? А кто ее кормит?
— Что ей плакать, дурочка, ее болото холит и лелеет, болото же и кормит! А если что, старшие сестры, кто поближе, присмотрят.
— А что камень? — вспомнила Данка, махнув рукой уже и на третью дурочку.
— А камень, почитай, у всех жаб, что постарше, в голове есть. Вот только, пока жаба болотницей не стала, силы в камне настоящей нет. Не изничтожит яд, а так, ослабит. Не избавит от болезни, подлечит только. Ну и умирающего не спасет, конечно же.
Мира посмотрела на Данку и вдруг нахмурилась:
— Куда ж ты ноги в воду суешь, горе ты мое болотное? Нашла с кого пример брать! А ну, живо домой!
* * *
Пришлые искали проводников, чтобы те провели их в болото. Местные ходили, задрав носы, хвастали перед пришлыми и друг перед другом, щедро делились приметами топких мест и надежных тропинок. Впрочем, когда доходило до дела, гонор у проводников пропадал. Туман стоял стеной, никому не давая ходу внутрь. Большей частью перепачканные по уши горе-охотники, костеря трясину на чем свет стоит, вываливались из тумана, вдоволь намесив сапогами тину, так и не пробившись сквозь плотное, колышущееся марево. Кое-кто не возвращался вовсе. Но даже и это не отбивало у местных охоты наниматься проводниками. Пришлые платили щедро даже за неудачные попытки, а за удачные — обещали вдесятеро.
