С о р о к и н. Да не крути ты, дьявол!
Т и т о в. Мы подбросим ревизии а н о н и м к у. И напишем ее с а м и ж е н а с е б я.
С о р о к и н. Спятил.
Пауза.
Т и т о в. Конечно, исповедоваться перед богом легче, чем перед людьми. Но разве не гениально все то, что так просто?
С о р о к и н. Постой, а ведь в этом что-то есть, есть какая-то сермяга…
Т и т о в. Определенно. Пока ревизия кинется на тот кусок, который мы им кинем, пройдет время, а за это время мы сами ликвидируем наши недостатки — у кого их нет?
С о р о к и н. Нет, Адам Адамович, ты определенно гений. А уж прохвост — каких и свет не видывал!
Т и т о в. Аркадий Павлович, извините, мы напрасно теряем время, а оно сейчас ох как дорого…
С о р о к и н. Пойдем к тебе, а то здесь как проходной двор.
Т и т о в. И возьмите, пожалуйста, нужную документацию. (Уходит.)
Сорокин собирает папки, уходит за Титовым. Слышно, как где-то рядом по радио передают урок производственной гимнастики.
Входят Р а и с а и О з е р о в.
О з е р о в. Что случилось, Раиса Витальевна?
Р а и с а. Ровным счетом ничего. Перерыв — слышите? Передают производственную гимнастику. Я не хочу, чтобы нас с вами видели вдвоем.
О з е р о в. Почему такая таинственность?
Р а и с а. Ваши эмоции идут впереди разума. Никогда бы не подумала, что вы такой отчаянный человек.
О з е р о в. Вы о чем?
Р а и с а. Я все видела. Значит, вы приревновали Сорокина к вашей жене? Так, по крайней мере, он утверждает.
О з е р о в. Во всем фальшив!
Р а и с а. Вы растете прямо на глазах. Я почти влюблена в вас.
О з е р о в. Так откровенно?
Р а и с а. Откровенность — единственный осколок свободы у цивилизованного человека.
О з е р о в. Я люблю свою жену.
Р а и с а. Бог с ней. (Целует Озерова.) А теперь убирайтесь вон. Я сказала: вон!
О з е р о в. Но где же во всем этом логика?
Р а и с а. Нелогичность в поступках женщины и есть железное проявление логики: так она достигает уважения к себе. Я вам нравлюсь?
О з е р о в. Нет, совсем нет. Нет! (Уходит.)
Р а и с а (тихо смеется). Отрицание там, где можно обойтись молчанием, означает надежду.
Стук в дверь.
Войдите.
Входит Д ж у л ь е т т а.
Д ж у л ь е т т а. Здравствуйте. Могу я видеть товарища Сорокина Аркадия Павловича? У меня к нему письмо.
Р а и с а. Служебное?
Д ж у л ь е т т а. От моей мамы.
Р а и с а. Опять рекламация, опять претензии по поводу дачи?
Д ж у л ь е т т а. Дача? У нас нет никакой дачи. Просто меня мама просила передать этот пакет товарищу Сорокину: она сегодня уезжает на Север, уезжает надолго.
