Внимательно выслушав свою возлюбленную, Марк спросил её о христианстве. Скора слышала об этой новой религии, но сути её не понимала. Так разговаривая, они вместе приготовили ужин и поужинали. После ужина они вышли во двор и, обнявшись, любовались ночным небом.
Марк неожиданно серьёзно спросил:
— Так что там со свадьбой и мужем?
— Почему ты спрашиваешь об этом, — задумчиво ответила Скора.
— Обычно все влюблённые думают об этом.
— Значит, ты тоже думаешь об этом?
— Конечно, иначе бы не спрашивал.
Скора немного помолчала, и с чёртиками в глазах ответила:
— По законам нашего племени, ты сможешь стать моим мужем только через два года.
— Почему, — спросил Марк, удивлённо посмотрев на неё.
— Ты мой пленник!
— И что это значит?
— Ты не из нашего племени, я выловила тебя в реке и взяла тебя в плен, — загадочно улыбаясь, отвечала Скора, — теперь ты два года будешь выполнять все мои желания.
— И чего желает моя госпожа? — улыбаясь, подыграл ей Марк.
— У твоей госпожи очень много желаний, но к выполнению одного из них ты можешь приступить немедленно!
— Я всё понял, — сказал Марк, подхватывая свою госпожу на руки.
Скора обняла Марка за шею, и он унёс её в дом.
Константин проводил смотр одного из своих легионов, когда ему доложили о прибытии его матушки и жены с сыном. Константин сразу же направился в свою резиденцию. Подскакав к дворцу, он спешился и бегом поднялся по лестнице к матери, которая ждала его в небольшом садике:
— Здравствуй мама, — обратился он к женщине в чёрной траурной одежде.
— Здравствуй сынок, ты тоже в трауре, — провела она рукой по небритым щекам Константина и уткнулась в его грудь.
— Я любил отца, — ответил он, прижимая мать к себе.
— Я знаю, — всхлипнула она.
— Мама, отец перед смертью попросил у тебя прощения, он любил тебя.
— Чего уж теперь, Бог простит, — женщина перекрестилась и разрыдалась ещё больше.
Константин поглаживал мать по спине и ждал, пока она успокоится. Двенадцать лет назад, отец, для успешной политической карьеры, был вынужден расстаться с матерью и жениться на Феодоре приёмной дочери Максимиана Геркулия. Вспомнив об этом, Константин почему-то сразу подумал о своей жене:
— А где Минервина? — спросил он у матери.
— Она Криспа спать укладывает, — ещё всхлипывая, ответила Елена.
— Рано ещё вроде, — улыбнулся Константин.
— А он сегодня ни свет, ни заря проснулся, тебя встречать ходил.
— Тогда надо к нему сходить, — забеспокоился отец.
— Конечно, сходи, может ещё не уснул, — ответила мать, уже успокоившись, вытирая слёзы, — я здесь на воздухе посижу.
