Дамочка не спешила подходить, для начала дала себя разглядеть.
«Ага, вот, значит, какие мы из себя…» — Кувшинов чуть было не съехал с кресла под стол, однако не дал себе смалодушничать; вместо этого он смело глянул даме в глаза и включился в игру, решив тряхнуть стариной. Первым делом Илья Тимофеевич оценил пропорции. Пока он их оценивал, пропорции начали двигаться в его направлении. Илья Тимофеевич вжался в кресло. Не выдержав устремленного на него взгляда, вскочил, чуть было не свалив при этом кресло, как-то нервно моргнул, причем одним глазом — это его и сгубило!
— Что вы хотели… — Чиновник не договорил. Дамочка без спросу обошла спасительный стол. Два плотных образования уперлись ему в грудь.
— А вы как считаете? — медленно, одними губами проговорила дамочка.
Илья Тимофеевич схватился за рубаху, расстегнул еще одну пуговицу, в ужасе замер, испугавшись своего необдуманного действия и возможной ответной реакции, снова кинулся застегивать пуговицу… Выглядело все до безобразия глупо. Дамочка хмыкнула, оценивая масштабы нанесенного ею смущения. Чтобы не дать себя окончательно проглотить, Илья Тимофеевич прибег к последнему спасительному средству:
— У вас ровно две минуты! — гаркнул он.
— Ну зачем же так кричать? — Дамочка задышала ему куда-то в ухо. Кувшинов поморщился, протер платочком орган слуха: «Да чтоб вас! Взяли моду лезть в ухо!»
— А хотите… я останусь… у вас… вместо тети Клавы… Я же лучше тети Клавы, правда? — Дамочка вдруг прикусила нижнюю губу и, сменив фокус, закатила глаза — в этом была её ошибка, Кувшинов успел прийти в себя и овладеть ситуацией.
«Ага, держи карман шире! — Чиновник отскочил от хищницы, между ними снова было спасительное пространство. — Фу, какая! — про себя проговорил Кувшинов. — Уже успела разнюхать, что у меня работает тетя Клава. Кукла! Набитая тряпками или этим… как его… силиконом, такой только попадись — сожрет и не подавится! Ни ума, ни сердца! Какое там самопожертвование, служение идеалу, человеку, мужчине, в конце концов! Такой только заикнись, что она из ребра, она ж тебе этим самым ребром глазёнки и выковырнет!» — Всю эту тираду Кувшинов, конечно, ни за что на свете не позволил бы себе произнести вслух, однако, похоже, всё, только что прокрученное им в голове, каким-то образом отобразилось на лице — дамочка, оставив его, уселась на уютный, мягкий диванчик и… заплакала…
Ситуация была из критических, инициатива снова перешла на сторону противника. Кувшинов, как ужаленный, метался по кабинету, вычерчивая одну и ту же траекторию: от дивана к столу, от стола к дивану. Где-то в недрах ящика стола Кувшинов откопал бутылочку с зельем, приготовленным, кстати, той самой тетей Клашей, которую так вероломно хотела спихнуть с места самозванка. Несколько раз сбившись, чиновник наконец отсчитал сорок капель и чуть не силком заставил дамочку выпить зелье. Пока дамочка, давясь и всхлипывая, глотала, Кувшинов прикладывал к её голове смоченный в зелье платок. Нельзя сказать, что Кувшинову никогда не доводилось сталкиваться с подобными ситуациями, но к некоторым дамским фокусам привыкнуть невозможно. Ну, боялся он бабских слез, как огня!
