— Надо же, какая хорошенькая девочка!.. — это уже тётя Зара, смущённая и польщённая успехом сына, решила соблюсти приличия.
Тут вдруг я поймала на себе пристальный, чуть насмешливый взгляд Игорька, который, оказывается, всё это время на меня пялился. По скромности я было заподозрила, что это всего-навсего любопытство естествоиспытателя (наверняка ведь Оскар Ильич уже наболтал ему, что я, мол, отмечена сложным и редким дефектом психики, так же как и нам все уши прожужжал «удивительной красотой» Игорька, которую я, увы, не могла оценить по достоинству!). Но миг спустя, когда я вновь украдкой на него глянула, он улыбнулся так откровенно и плотоядно, что у меня больше не осталось сомнений: мои распущенные кудри и накрашенные ресницы оч-чень понравились названому братцу…
— Давай сюда куртку, Игорёк, — ласково сказала мама. — Вы тоже раздевайтесь, Зарочка. Ой, куда бы её повесить?.. Помоги, Ось…
— Вот на ось её и повесь, — сострил папа, выходя из туалета с глянцевым журналом в руках; шутка осталась незамеченной — взрослые в эту минуту увлечённо оттаптывали друг другу ноги, ища местечка для вещей. Только вундеркинд слегка усмехнулся, но тут же поспешно придал лицу выражение снисходительного равнодушия.
Наконец, гости разобрались с верхней одеждой, попросту навалив её кучей на столик под зеркалом (Игорёк слегка скривил губы, увидев, как непочтительно погребли его куртку под огромной шубой Захиры Бадриевны и дяди-Осиным пальто), и мы всей гурьбой отправились в гостиную, где нас ждал накрытый стол. С шутками и смехом расселись по местам: мы с папой — по одну сторону, Захира Бадриевна с сыном — по другую, дядя Ося — у стены в торце, где просто никто больше не хотел садиться, а хозяюшка — напротив, у двери, откуда ей было сподручнее отлучаться на кухню за новыми яствами. Вряд ли случайным было и то, что мы с чудо-ребенком оказались vis-a-vis.
— А это наша Ю-улечка, — нараспев произнесла мама, обняв меня за плечи: она вдруг вспомнила, что не успела представить меня молодому человеку. Тот украдкой послал мне всё тот же долгий, полный дерзкого намёка взгляд — и чуть заметно кивнул маме: вижу, мол, что Юлечка.
— Гарри, — спокойно представился он. Мама заулыбалась.
— Гарри Каспаров? — игриво спросила она. — Чемпион?..
Мальчика покоробило, но он тут же справился с собой: — Нет, — ответил он, — Гарри Гудилин, — и взглянул на мою бедную маму с брезгливой жалостью.
Захира Бадриевна пояснила: Гудилин — фамилия её покойного мужа, Гарри — производное от «Игоря»… Тут мама — а за ней и дядя Ося, радующийся её радости, — пришла в полный восторг. И вправду, как остроумно придумано! Действительно ведь был такой Гарри Гудини — великий маг-иллюзионист!.. За это стоило выпить, и Оскар Ильич под общий радостный испуг выстрелил пробкой прямо в трюмо, которое от удара содрогнулось и застонало, но почему-то не разбилось; взрослые с готовностью зазвенели бокалами; дядя загадочно пообещал, что Игорёк ещё покажет нам свои чудеса.
