Даже самые легкомысленные из нас нет-нет да и задумаются о неминуемой старости и её перспективах. Стоит ли говорить, что вид эффектной, ухоженной пенсионерки, способной вдохновенно, но со знанием дела растолковать назначение даже самого крохотного тюбика из новой коллекции, действует впечатляюще на всех? Её пример воодушевляет, хочется ей подражать. Тем более, что она умело подогревает в каждом сознание широких возможностей: — Вы что думаете, эти глянцевые звёзды — от природы такие хорошенькие? А вы знаете, что слой грима у них на лице иногда доходит до… — Как-то раз она оговорилась: — До двух сантиметров!!! — Дамы-то поняли, что это просто оговорка, и пропустили её мимо ушей, но вот несколько случайных мужчин, рассеянных по аудитории, уважительно выдохнули: — О-о-о!.. — как бы отдавая дань тем жертвам, которые женщине порой приходится приносить ради их благосклонности.
Большим успехом пользуются и забавные истории из жизни. Например, как одна клиентка устроила жуткий скандал по поводу шариковых румян: «Они же совсем не румянят!» — и как после долгих разборок выяснилось, что женщина принимала эти разноцветные шарики, так сказать, перорально… Галина Викторовна подаёт эту сцену так, что все лежат от хохота. Она очень артистичная и обаятельная натура (детство и юность её прошли в одном из маленьких южных городков) — и можно смело сказать, что именно эти свойства делают её бизнес успешным. Она способна убедить кого угодно в чём угодно.
Но больше всего впечатляет история, которую она рассказывает как бы в иллюстрацию к тому, как важно следить за собой и хорошо выглядеть. (С помощью косметики «Орион», профессионально вворачивает она — и бесстыдно лжёт. Вовсе никакая не косметика, а неукротимый кураж — ну и удачная наследственность, чего уж! — делают её тем, что она есть). Эта удивительная история любви случилась с Галиной Викторовной как раз накануне её семидесятилетия — и, даже зная её страсть к преувеличениям, на сей раз мы склонны ей верить.
Всё началось с того, что однажды, задумав развесить по стенам прихожей несколько симпатичных офортов, она открыла дверцу сантехнического шкафчика, который почему-то использовала как хранилище всякого мелкого инструментария. Внезапно из тёмных недр на неё пахнуло тёплой сыростью и запахом плесени — и она увидела, что полочки из прессованной стружки разбухли и угрожающе провисли, а о том, что стало с инструментами и гвоздями, хранящимися в картонной коробке из-под сапог, она боялась даже думать.
