Галина Викторовна, её бриллиантовый директор, умело продаёт нам и то и другое. За что мы готовы простить ей и лёгкий цинизм, и склонность к обману, и жестокость, — словом, всё, что делает эту милую старушку настоящей женщиной, Женщиной с большой буквы, несомненно, достойной подражания.
Рано, слишком рано Владлен понял, что он — не такой, как все. И решил до последнего издыхания мстить этому жестокому миру, так подло захлопнувшему перед ним створки своего маленького рая. Загадочного и простого, доступного всем, кроме него.
Словно в насмешку, судьба одарила Влада мужественной внешностью, глубоким бархатным голосом с чуть вкрадчивыми нотками, а ещё — брутальным обаянием и крайне чувствительными пальцами. Уже к тридцати годам наш Влад полностью овладел искусством использовать всё это (казалось бы, ненужное ему!) богатство в своих коварных целях.
Для охоты он вовсе не всегда выбирал дорогие и фешенебельные курорты, хотя мог себе позволить многое. Порой его тянуло на развратные коктебельские пляжи или на Красное море, а то и в тихие, уютные подмосковные пансионаты с дискотекой, утиным прудиком и симпатичными старичками-соседями. Он знал — для него везде отыщется дичь.
Он узнавал их сразу — по хищным оценивающим взглядам, яркому макияжу и крепким словечкам, которыми они как бы давали понять всем и каждому устрашающую степень своей доступности. Но тут Влад проявлял неожиданную разборчивость. Случайные жертвы были ему не нужны. Он отмечал лишь тех, кто выбрался на отдых с единственной целью — приятно поразвлечься и мимолётной изменой поднять свой жизненный тонус.
Влад ненавидел и презирал их. Они казались ему абсолютным воплощением того загадочного земного ада-рая, что по нелепой прихоти судьбы был закрыт для него навсегда.
Он умел ухаживать необычно. Эстет по натуре, он не желал растрачиваться на пошлые ухарские жесты в дымных барах или долгие, занудные, утомительные разговоры «об умном». Он был мастером намёка и парадокса. Он мог весь вечер молчать, терпеливо слушая унылые излияния дамы, а когда она уже начинала сомневаться в его речевых способностях, небрежно, вскользь бросить фразу — одну-единственную, но такую, что сразу давала ошеломлённой собеседнице понять всё ничтожество её жалкого интеллекта. Утром он мог прислать избраннице в номер дорогущий букет или бутылку шампанского, а вечером, в открытой кафешке, отказать ей в кофе и мороженом, жёстко заявив, что не платит за женщин из принципа. О-о, наш Влад был мастак сносить крыши!..
