Как они здесь оказались?
Ах, ну да, она прихватила эту колоду в реквизиторской Андрея Ивановича, нужно как можно скорее отнести ее обратно, пока он не хватился, хотя когда он еще с больничного выйдет…
Лиза протянула к колоде руку, и одна карта сама выпала из колоды и оказалась у нее в руке. На этой карте женщина в пышном одеянии держала в руке бронзовую чашу.
Машинально, сама не зная зачем, Лиза сунула эту карту в карман джинсов, вернулась на сцену, взобралась на ложе.
– Ну, все, начинаем! – скомандовал Главный, хлопнув в ладоши. – Я верю в тебя, Тверская!
Седов склонился над ложем и проговорил:
– Но вот, она проснулась…
Лиза приподнялась – и вдруг все вокруг волшебным образом переменилось. В незримое окно средневекового палаццо лился призрачный свет незримой, обманчивой луны. Не было замызганных досок сцены, не было маленького второстепенного театра, не было стареющего актера в поношенном свитере, не было ее самой со всеми ее проблемами.
Она превратилась в ранимую и любящую венецианку, разбуженную посреди ночи темнокожим ревнивцем-мужем. Ревнивцем, которого она, несмотря ни на что, любит.
– Это ты, Отелло?
– Да, Дездемона, это я!
– Я заждалась тебя.
Ты спать не ляжешь?
– Ты, Дездемона, перед сном молилась?
– Да, мой милый.
– Если есть на сердце у тебя
Груз неотмоленных грехов —
Молись скорее!
Они продолжали играть – реплика за репликой, всю сцену, и Главный не прерывал их. В театре установилась какая-то особенная, удивительная тишина, не раздавалось ни звука, кроме их голосов, все остальные боялись даже дышать.
Наконец Седов – то есть Отелло – сомкнул руки на белоснежном горле Дездемоны, и она замолкла.
И тут случилась небывалая вещь. Все присутствующие зааплодировали. Аплодировали остальные актеры, аплодировал пожарный дядя Костя, аплодировала многоопытная костюмерша Надежда Константиновна.
Только Главный не аплодировал. Он этого просто не умел делать.
Но когда аплодисменты замолкли, все повернулись к нему, и он проговорил непривычно мягким голосом:
– Да, это было… это было неплохо. Да вы и сами это поняли. Тверская, ты очень выросла. Если ты сможешь донести то, что сейчас в тебе звучало, до спектакля, а потом – до следующего спектакля, я тебе скажу – «Золотая маска» нам обеспечена.
Он повернулся к Седову и добавил:
– Ну, ты тоже неплохо сыграл. По крайней мере, сумел ей соответствовать.
Он снова хлопнул в ладоши и произнес своим обычным недовольным голосом:
– Ну что ж, продолжаем… теперь вернемся к первому действию второго акта!
