Золя добр к Альфреду. Рассказывая о нём, он опирается на юношеские впечатления. Безусловно, продолжи жить Мюссе в бытность повзрослевшего Эмиля, как от положительного отношения ничего бы не осталось. Примером тому является долгожитель Гюго, писавший в прежней манере, что и становилось причиной нападок на него. Так и Мюссе. Ведь ему не было суждено преодолеть судьбу, согласившуюся окончить его дни в возрасте сорока шести лет. Уже за то надо уважать Альфреда, много выстрадавшего и ушедшего в положенный ему срок, не становясь после причиной укоров в следовании устаревшим представлениям о действительности.
На основании мнения Золя можно сделать вывод о пристрастиях Эмиля, категорично относившегося к окружающим его людям. Взвешенного отношения к творчеству Альфреда читатель не видит. Наоборот, Золя безустанно хвалит Мюссе, вступая в противоречие с собственным мировоззрением. Оказывается, кому-то всё же позволялось иметь романтические представления о жизни, в отличие от прочих писателей. Конечно, Золя не имел цели разносить сторонников романтизма, выступить против которых он не имел соответствующего желания. Его устраивало то, что титаны пера умерли, поэтому о них можно говорить в сдержанных тонах. Им не дано влиять на продолжавшееся становление натурализма.
Прошлому следует отдавать дань уважения. Натурализм следует за романтизмом, а Золя следует за Мюссе. Он продолжает жить, а Мюссе умер. Значит, натурализму быть, а романтизму осталось жить среди представителей старшего поколения писателей. Понимая это, Эмиль мог позволить сказать приятное в адрес тех, кто ему никогда не сможет возразить.
Цикл «Ругон-Маккары» | Книга №7
Считается, что ко всем людям нужно относиться с одинаковой степенью уважения. Так ли это? Действительно каждый достоин быть полноправным членом общества? С позиций современного гуманизма — да. Если же смотреть на ситуацию взглядом жителя Древнего Рима или, допустим, эпохи Возрождения, то получается иначе. Есть уважаемые люди, есть нужные обществу люди, а есть те, кто всего лишь пытается существовать. И получается так, что когда уважаемые и нужные задумались о гуманизме, как их в одно мгновение уничтожили третьи, сделав важным элементом социума акцентирование на своих проблемах. Причём, эти проблемы с трудом, но всё-таки можно преодолеть. На деле же получается иначе. Они сидят на шее у других, постоянно требуя улучшения условий жизни, не прилагая для этого никаких усилий. Их не назовёшь пролетариатом, им подходит только одно слово — люмпены. Как раз об этих представителях низшего слоя пролетариата и написал Эмиль Золя роман «Западня».
