Стас принялся объяснять:
— Как утверждает наш пастор, нет ничего проще — говори Богу, что у тебя на сердце, всё что есть, самое тайное и сокровенное. Он услышит, Он поймёт и более того в последствии объяснит тебе самому твоё состояние и укажет правильный выход, из создавшихся у тебя затруднений и проблем.
Тамара Васильевна обратилась к Даше:
— Тебе, Дашенька, удобно? Может, тебе что-то нужно?
Эта забота о ней пожилой женщины приятно растрогала Дашу, и она с благодарностью сказала:
— Вы так беспокоитесь обо мне, спасибо, конечно, но у меня есть муж. Он способен побеспокоиться обо мне и дочери, если что.
— Конечно, конечно, — согласилась Тамара Васильевна, а потом добавила, но не с укором, а с лукавой улыбкой, — а когда сыщики здесь рыскали, твой муж был где?
Стасу, конечно, очень не понравилось это замечание хозяйки, и, усмехнувшись, он ответил:
— Когда здесь были сыщики, я страховал Дашу, и стоял вон в том Володином сарае. И наблюдал, что здесь делается, через щель в двери сарая.
— Ты извини, Стас, я не хотела задеть твоё самолюбие, такая уж я ершистая, — извинилась Тамара Васильевна и тут же спросила: — А если бы они обнаружили Дашу, что бы ты сделал?
— Вероятно, ничего бы страшного в этом случае не произошло бы. Ведь они искали меня, Дашу в лицо они не знали. А вот если бы они Дашу обнаружили и каким-то образом связали её со мной, тогда бы точно пролилась кровь. Дело в том, что эти агенты хотя и молоды, но очень подготовлены. Поэтому чья кровь пролилась бы — не известно, но вероятней всего и их, и моя.
— Снова убеждаюсь, что тогда поступила правильно. Но они тогда должны были вернуться, насколько я хотя что-то смыслю. Мне показалось, что девица что-то заподозрила и до конца мне не поверила.
— Вы абсолютно правы, Тамара Васильевна, — согласился Стас, — они наверняка вернулись бы сюда, просто я их опередил и встретился с ними на их территории.
— И что, «пролилась чья-то кровь»?
От шутливого тона хозяйки не осталось и следа. Даша порывалась что-то сказать, но Руков её опередил.
— Да как вам сказать. Иногда бывает так, что лучше чего-то не знать. Я думаю, так будет спокойней и нам, и вам.
— А мой папа, в своё время, говорил как раз противоположное: «Не оскорбляй друга недоверием». Говорила тебе Даша или нет, но мой папа сидел в сталинских лагерях. А это он говорил, уже после лагерей, всё-таки там его не сломили. Он немного мне рассказывал о тех лагерных порядках. Но я из других источников, то есть от других ссыльных, по крупицам собирала сведения о том, как жили заключённые в лагере. Начальство лагеря хотело не только физически человека сломить: непосильным трудом, голодом, холодом, пытками, но и раздавить человека морально, сделать из него стукача, надломить его психологически и так далее. И очень многие ломались и умирали. Тем большая честь тем, кто не был сломлен.
