Больше он никому сегодня не звонил: ни Морозову, ни Рогову. Сразу поехал на вокзал покупать билеты из Москвы. Теперь ему не хотелось оставаться ни дня в столице, его очень сильно тянуло к жене.
На этот раз их встреча тоже сильно отличалась, от той другой, в декабре прошлого года.
В половине девятого утра Стас позвонил в дверь их с Дашей квартиры. Он почему-то был уверен, что Даша дома. Так оно и вышло. Катя с утра поехала на работу, поэтому Даша в квартире была одна. У неё было какое-то тревожное предчувствие, что-то должно было случиться сегодня, и это её волновало. И вот звонок в дверь. Даша, когда открывала замки, была уверена, что за дверью стоит он — её муж.
— Стас! — только и произнесла она, отступая в сторону и рукой приглашая его войти. Как только она закрыла за мужем дверь, ей сразу же захотелось кинуться мужу на шею, обнять и прижать к себе. Но тут Стас сделал то, что она совсем не ожидала — он стал перед ней на колени, опустил голову и тихо произнёс:
— Даша, прости, я тебе изменил.
Даша подошла к нему вплотную, прижала его голову к своему, уже большому, животу и тоже тихо сказала:
— Как же я тебя ждала, как сильно я тебя ждала, Стас.
— Ты разве не слышишь, что я тебе сказал? — Руков немного повысил голос.
— Слышу, слышу, слава Богу, пока ещё не глухая, — Даша говорила тихо, спокойно и даже с грустью. Перебирая у мужа волосы, она добавила, — несладко тебе там жилось, сколько седых волос добавилось, какое осунувшееся лицо у тебя, а ведь не было тебя только три недели.
Они так и разговаривали: Стас, стоя на коленях, а Даша прижимала его голову к своему животу. У Рукова не хватало сил поднять глаза и встретиться взглядом с женой, поэтому он так и стоял на коленях, прижавшись к ней головой.
Потом Стас спохватился и попытался оправдаться:
— Я не хотел этого, у меня был выбор — отказаться и умереть или жить с этим, ты слышишь меня?
— Стас не надо об этом, ведь ты тоже меня не слышишь.
Руков недоумённо поднял на Дашу глаза, и взгляды их встретились. Никакого осуждения или гнева в глазах жены он не увидел. Из них просто лучилась мягкая доброта, спокойствие и нежность. Стас не выдержал этого взгляда — отвёл глаза.
— Я же говорю тебе, как сильно я тебя ждала, и ты, наконец, пришёл. Сколько я молила Бога за тебя, да и не только я.
— Прости меня, Даша, прости!
— Я тебя прощаю, да и как может быть иначе, Стас, любимый? Ты чувствуешь, наша дочь подаёт тебе знаки?
— Она толкнула меня два раза только что, я это почувствовал.
