Надеяться на помощь с их стороны пока что не приходилось. Флибустьеры ввязались в ожесточенную схватку; их, возможно, для того и заманили туда, чтобы изолировать Корсара.
Тем не менее он не терял присутствия духа. Опытный фехтовальщик, он молниеносно парировал выпады трех противников и время от времени сам наносил удары. Но ему было трудно в одиночку противостоять этим трем шпагам, которые атаковали со все большим ожесточением. Два выпада с их стороны уже достигли цели, разорвав его камзол и слегка задев кожу. А плащ, который служил ему щитом, уже превратился просто в лохмотья.
Он частично парировал внезапный удар в левый бок, в направлении сердца, но лезвие все же вонзилось в тело.
— Ах, собака!.. — закричал он, и прежде чем противник высвободил конец своей шпаги, запутавшейся в складках плаща, сам в ответ нанес ему точный удар.
Лезвие его шпаги вонзилось в горло испанца, задев артерию.
— Третий! — воскликнул Корсар, отражая новый выпад.
— Тогда получай это! — проревел один из оставшихся фехтовальщиков, нападая на него.
Корсар отпрыгнул назад, застонав от боли.
— Давай, Хуан! — закричал тот, повернувшись к товарищу. — Еще один выпад — и мы покончим с ним.
— Посмотрим! — сквозь зубы пробормотал Корсар, яростно бросаясь на своих противников. — Получайте!
И двумя страшными ударами он поразил их одного за другим, но тут же почувствовал, что силы оставляют и его самого. Перед глазами плыло красное облако.
«Кармо!.. Ван Штиллер!.. На помощь!..» — прошептал он едва слышно.
Он приложил руку к груди, и она окрасилась кровью. Отступив к двери, он бессильно оперся на нее. Голова кружилась, в ушах глухо шумело.
«Кармо!..» — прошептал он в последний раз, и остатки сил покинули его.
Чьи-то поспешные шаги донеслись за дверью, заскрежетали отпираемые засовы. Смутно увидел он перед собой какую-то тень, почувствовал, как чьи-то руки приподнимают его, и сразу же потерял сознание.
Когда он пришел в себя, то обнаружил, что лежит не на улице, где выдержал столь кровопролитное сражение, а покоится на удобной постели с голубым шелковым пологом, на белоснежных подушках, обшитых дорогими кружевами.
Изящный девичий силуэт склонился над ним, как будто следя за его движениями. Он тотчас узнал кто это.
— Яра!
Молодая индианка поспешно встала. Большие нежные глаза ее были влажны, словно она плакала.
— Что ты здесь делаешь, милая? — спросил ее Корсар. — Кто перенес меня в эту комнату? А мои люди, где они?
— Не шевелитесь, сеньор, — сказала девушка. — Раны еще не затянулись.
